Хлеб наш солдатский

— Отдохнете перед обратной дорогой хорошо, — сказал он. — С жильем у нас благодать. Бойцы и офицеры день и ночь в окопах, а в деревне дома пустуют… Да, — повернулся командир полка к сидящему недалеко от него майору, — продовольствие пусть принимает начальник склада. Других людей у нас пока нет. Помогите ему, если потребуется. А нам с начальником штаба надо кое-что обмозговать. — И снова ко мне: — Нет у нас начпрода… Позавчера похоронили. Снаряд разорвался недалеко от походной кухни. Кухню искорежило всю, а начпрода и повара — сразу насмерть. Вот майор Сонин вас проводит, товарищ полковник. Заодно расскажет, как мы живем и воюем. Разгрузку машин организуем — все будет в порядке.

Мы вышли втроем. Капитан сразу попросил у меня разрешения остаться и наблюдать за разгрузкой, оформлять документы. Я разрешил, и он тут же куда-то скрылся. Майор улыбнулся:

— Живой парень. — И только теперь представился: — Майор Сонин, заместитель командира полка по политической части. Будете интересоваться, как организуем питание, чем кормим бойцов?

— Буду.

— Похвастаться нечем. Но и с голоду не умираем.

— А мы думали, что у вас тут и куска хлеба не найти, — признался я.

Майор рассмеялся.

— Есть здесь один помещик. Хитрый, бестия. Таким невинным притворился: я, дескать, никакой вины перед русскими не чувствую, потому и никуда не убежал. Брать, мол, у меня тоже нечего — посуда, картины, мебель, но это, как известно, русские не трогают. Мы его сначала не тревожили: пусть старик спокойно век свой доживает. Больше скажу — подкармливали иногда, жалели. Бойцы носили ему в котелках щи, кашу, тушенку давали, хлеб. Ел. А тут как-то разведчики наши в лесу захватили парня лет шестнадцати-семнадцати. Наш, русский. Привели в штаб. Он нам и рассказал об этом помещике. Оказалось, что на него горб гнули с десяток наших ребят и девчат, угнанных из Белоруссии, с Украины. Работали с раннего утра до поздней ночи. Кормил он их всякой дрянью, за любую оплошность бил. Парень и рассказал, что помещик богатый, что он вел большую торговлю, что у него зерна полные склады, много скота он в лес выгнал. Ну и копнули мы мироеда: запасы у него действительно немалые. Не только наш полк прокормить можно. И скота в лесу целое стадо. Словом, тряхнули мы помещика. Когда узнал, что его склады, упрятанные в лесу, найдены, сник… Бойцы чуть самосуд ему не устроили: ты, говорят, стерва, последний кусок хлеба у нас брал и ел, и он у тебя поперек горла не вставал, а у самого сотни тонн первосортной пшеницы гниет. Надеялся, что гитлеровцы вернутся? Для них бережешь? И хорошо, что офицер оказался поблизости, одернул красноармейцев. А дело могло кончиться печально…

— С продовольствием ясно — добываете на месте. Ну, а как с кухнями, инвентарем? На чем готовите пищу? И кто готовит? — спросил я.

— С этим делом, прямо скажу, трудновато, — с огорчением сказал Сонин. — Кухни почти все выведены из строя. Ремонтируем в меру возможностей, а они, возможности, как вы понимаете, у нас невелики. И хлеб приспособились печь. Пекари у нас есть отменные, как-то ухитряются. В общем-то все это вы увидите сами…

Нужно отдать должное замполиту — все тонкости продовольственного снабжения и организации питания бойцов он знал досконально. Часа за два мы осмотрели кое полковые хозяйства, и я был удовлетворен всем: в таких трудных условиях люди, обеспечивающие питание личного состава, работали, конечно, самоотверженно: и каждый грамм продуктов оберегали, и кормили бойцов горячей пищей регулярно и довольно вкусно. Видно, толковым человеком, деятельным был погибший начпрод.

…Бессонная ночь, напряжение не прошли бесследно. Едва я прикоснулся головой к ватной подушке, как сразу же заснул, да так крепко, что не слышал, когда и как начались события, к которым полк готовился. Фашисты обрушили на правый фланг полка, находившийся в полутора километрах от землянки, сильный артиллерийский огонь, постепенно перенося его к самому штабу. Я вскочил, когда перекрытие землянки задрожало и между бревен наката начала сыпаться земля.

Бросив на ходу шоферу, чтобы он ехал в штаб, я юркнул на заднее сиденье. Снаряды рвались недалеко от нас, на краю деревни. Один из домов горел, но его никто даже не пытался спасать. Треск сухого дерева и черепицы слышен был здесь.

В штабе на этот раз было почти пусто. Часовой сообщил, что командир полка, его заместитель по политчасти и представитель политотдела дивизии находятся в батальоне Северцева, который отбивает атаки гитлеровцев.

Я решил проверить, как проведена разгрузка продуктов.

Начальник склада, а теперь и исполняющий обязанности начальника продовольственной службы, пожилой старшина, доложил, что все уложено на хранение и что теперь продуктов хватит наверняка дней на десять. Плюс еще свои ресурсы.

Недалеко за складом начинались ходы сообщения, а дальше — метрах в двухстах — траншеи.

— Пройдемте-ка в одно из подразделений, — предложил я.

— А вот здесь прямо перед нами шестая рота, — кивнул старшина.

Через пять минут мы были уже на переднем крае.