Хлеб печали

Остывшая каша показалась ей пищей богов, и Матильда съела ее в один присест, облизала ложку и чуть было не облизала тарелку, глядя на Лене, которая после еды немедленно начала клевать носом.

- Откуда вы идете? – спросил ее один из солдат, старый и плохо выбритый. На рукаве у него была заплата, из-под которой виднелась прореха. – На дорогах сейчас небезопасно.

- Ищем родителей, - буркнула Матильда, не зная, что ему ответить. – Наш дом сожгли.

- И коза потерялась, - сонно вставила Лене. Один из солдат поднял ее и посадил рядом с Матильдой. Девчонка ткнулась щекой ей в плечо и засопела.

Старик поднял руку, чтобы погладить ее, но Матильда решительно отстранилась от его ласки, и он усмехнулся.

- Слишком уж ты гордый, - без осуждения сказал он. - Можете переночевать с нами, пока капитан вас не увидел.

- Благодарю, - церемонно ответила Матильда. – А куда вы направляетесь? В город?

- Наоборот, - сказал старик. По-видимому, он сегодня сторожил костер, поскольку остальные четверо или пятеро его товарищей уже вновь легли спать, перекинувшись словом с соседними постовыми. – Городской совет нас послал искать разбойников. Они напали на дом местного барона и хотели разорить деревню. Убили нескольких солдат… Господин рыцарь привел их с собой. Доблестный господин рыцарь, который хотел спасти барона.

- Что за господин рыцарь? Что случилось с господином бароном? Он жив? – Матильда вытянулась, чтобы не пропустить ни единого слова.

- Его тяжело ранили утром, - солдат наклонился, с усилием стянул с ноги сапог и размотал серую портянку. Он пошевелил пальцами и дотронулся до большого пятна на лодыжке, где не росли волосы и кожа была гладкой и блестящей, как полированное дерево, если не считать нарывавшей середины.

- Сильно? – тревожно спросила Матильда.

- Бог знает, - рассеянно ответил солдат. – Смажь-ка мне язву, малец. Мне трудно наклоняться с тех пор, как переночевал на голой земле с пяток лет назад.

«Я не слуга тебе», - хотела было сказать Матильда, но, подумав получше, неохотно кивнула. Он дал ей жестяную коробочку, из которой отвратительно пахло; «свиной жир, сера и чуть-чуть бычьего помета», пояснил солдат, глядя, как она морщится. Мазь казалась при свете огня желтоватой на пальцах, и пока Матильда старательно втирала ее, опасаясь давить на саму язву, солдат разжег пеньковую трубку. Курил он что-то дрянное, вроде малиновых листьев, и дым стелился внизу, смешиваясь с дымом от костра.

- Дай-то Бог, господин рыцарь скоро оправится, - сказал наконец старик после долгого молчания, и Матильда чуть не уронила из рук дурнопахнущую мазь. «Но как же дед?» - спросила она безмолвно у ночи, но никто ей не ответил.

Их разбудили на рассвете, когда лагерь уже собирался. Заспанная Лене никак не могла открыть глаза и чуть ли не разлепляла их пальцами, Матильда же встала с тяжелой головой: всю ночь ей снилась погоня и чьи-то похороны, только она никак не могла пробиться к гробу. Капитан полка, рослый и толстый швейцарец, увидев их, немедленно приказал гнать детей в три шеи, потому что, добавил он, «у нас нет столько еды, чтобы прокормить всех оборванцев на полковой кухне». На прощанье им дали немного сушеных прошлогодних яблок и две лепешки из гороховой муки; большой и красивый фургон капитана, который тянули две рыжих мускулистых лошади, прогрохотал мимо. Матильда с презрением взглянула на сытых слуг, выглядывавших оттуда, и взяла Лене за руку, пока солдаты снимались с места.

- Я забыл спросить, далеко ли нам до города, - сказала она почти растерянно.

Лене исподлобья поглядела на нее и, вывернувшись из ее ладони, подбежала к последним из солдат. Она стянула с головы платок, теребя его в руках, и солдат хмуро обернулся к ней, а затем его лицо осветилось улыбкой. Матильда видела, как он терпеливо толковал Лене что-то, взял ее за плечо и развернул в другую сторону, откуда они пришли, указывая пальцем куда-то за лес. Сердитый оклик сержанта заставил его оставить девочку, но он дважды оборачивался, придерживая холщовую солдатскую сумку и ружье, и махал рукой на восток.

- Всего день пути пешком, - уныло сказала Лене, когда вернулась к Матильде.

- Это для них, - заметила Матильда. – Мы будем идти дольше.

- Почему? – девчонка так удивилась, что открыла рот.

- Потому что у нас ноги короче, глупая. И мы не солдаты, - Матильда почесала голову и поморщилась, взглянув на свои ногти – под каждым была чернота, словно она копала ими землю. – Наверняка там есть какая-то деревня впереди. Или церковь.

Лене робко обернулась вслед уходящим солдатам, а затем взглянула на Матильду.

- Нет, мы не пойдем назад в деревню, - отрезала та. – И не смей ныть! Мы дойдем до города, и там нас примут так, как должны принять знатных людей! Мой дед – барон, между прочим.