Хлеб печали

Девчонка ничего не ответила и только потерла заспанный рубец от одеяла, алевший на ее щеке. Она была такой потешной в своих серых одежках и такой боязливой, что Матильда даже засомневалась, не стоит ли ее отправить назад с солдатами. Кто ее знает, вдруг безумная бабка, бросившая девчонку в лесу, все-таки теперь опомнилась и рыщет по кустам и канавам в поисках внучки? «Мне-то ты точно обуза», - подумала она, оглядывая пыльные и исцарапанные тонкие ноги девчонки.

- Если хочешь назад в деревню, догоняй солдат, - сказала Матильда, но Лене переступила с ноги на ногу и опустила голову.

- Тогда пошли, - и Матильда кивнула подбородком туда, где должен был быть город.

Глава одиннадцатая. Матильда. Встреча

Их выгнали с первого постоялого двора пинками, когда Матильда заявила, что она внучка барона фон Рингена и требует, чтобы ее и ее служанку накормили досыта. Хозяин сначала смеялся, приняв ее за смелую бродяжку, но, когда Матильда принялась настаивать на своем, он рявкнул, что с него достаточно воров и попрошаек на сегодня, и позвал слуг, чтобы проучили наглых детей. Напуганная Магдалена жалась в углу в обнимку со своим одеялом и во дворе упала в ноги слугам, которые волоком тащили Матильду, чтобы всыпать ей несколько ударов палкой. Бабкино одеяло и дедов дублет оказались хорошим выкупом, и, отобрав вещи, детей просто-напросто выставили за ворота.

- Вы еще пожалеете об этом! – хрипло крикнула Матильда, когда встала на ноги. Едва зажившие колени опять кровоточили, и она готова была заплакать от боли и унижения. – Твое заведение сожгут по приказу герцога! Тебя посадят в каменный мешок, и палач оторвет тебе голову голыми руками! – она чуть было опять не кинулась в ворота, но Лене повисла на ней всем своим телом.

Зеваки хохотали над ними, забавляясь этой картиной, и один из слуг еще раз повелел им убираться, пока их самих не забрали в тюрьму за бродяжничество. Матильда задрожала от бешенства, чувствуя, как сознание покидает ее за багровую пелену ярости, но их с Лене окатил холодный душ из ведра, куда собирали очистки и всякий сор, и она пришла в себя.

- Вы еще об этом пожалеете, - процедила Матильда и зашагала прочь, хромая и отряхиваясь от очистков.

Лене догнала ее через несколько минут и даже осмелилась пойти с ней рядом, лучась от плохо скрываемой радости. В подоле она что-то несла, и когда Матильда соблаговолила заглянуть туда, то увидела, что девчонка набрала обглоданных костей, очистков от моркови, репы и свеклы и прочего мусора, который столь любезно был на них выкинут.

- Можно было не трудиться собирать, - проворчала Матильда, вытаскивая из-за шиворота размокший ломтик сухого яблока. – Стоило всего лишь не отряхиваться.

- Бабка Магда может сварить из них суп. Мы тоже можем попробовать, - робко вставила Магдалена.

- А в чем его варить? В ладонях? И как разжечь огонь? Поймать молнию, чтобы поджечь дрова? Или вернуться к моему дому, чтобы взять угольков? – вызверилась Матильда и бросила в девчонку яблоком. – А там глядишь, и котелок найдется!

Лене вжала голову в плечи и послушно отстала.

- Их можно есть сырыми, - пролепетала она сзади. – На косточках даже немножко мяса.

- Сама ешь кости и очистки! Я никогда не опущусь до этого!

- Где-то есть добрые люди, как те солдаты… Они помогут нам.

Матильда фыркнула.

- Что с тобой говорить? Помощь нужно искать у людей знатных, а не у всяких бродяг и лавочников. В городе быстро разберутся, что к чему!

Жаркое солнце быстро высушило одежду, и Матильда упрямо шла вперед, вздымая облачка пыли из-под ног и стараясь не слушать, как девчонка чавкает позади. «Если она отравится, то брошу ее», - мстительно подумала она, и в животе заныло от голода

Это было печальное путешествие, и силы утекали так быстро, как вода утекает в сухой песок. Матильда сбилась со счету, сколько раз им пришлось сходить с дороги, чтобы пропускать кареты; девчонка, которая после помойной еды воспряла духом, предложила ей остановить телегу и доехать на ней до города, однако Матильда пропустила ее слова мимо ушей. К вечеру ей уже хотелось есть и пить так, что ее тошнило от голода и кружилась голова.

Они остановились у очередного постоялого двора, где конюх поил лошадей, и они так жадно пили, разбрызгивая воду и потряхивая гривой, что на зубах у Матильды захрустел песок. Она попробовала сплюнуть на дорогу, но слюна исчезла. Девчонка почти висела на рукаве ее камзола, цепляясь за широкий отворот, и уже даже перестала говорить, потеряв голос от жажды. Матильда стряхнула ее на землю, и Лене удивленно взглянула на нее огромными глазами.

- Иди-ка спрячься, - хрипло велела ей Матильда. – Не путайся у меня под ногами.

Она сама не знала, что собирается делать. Предложить помощь слугам? Попросить милостыни? Снова заявить о своих правах? Лене послушно села прямо на краю дороги, обхватив колени. Она казалась такой несчастной, что Матильду в сердце кольнула жалость.

- Я скоро вернусь, - пообещала она, но девчонка не пошевелилась.