Хмурые будни холодной войны. Ее солдаты, прорабы и невольные участники

В Москве 26 июня все было с точностью до наоборот: решение о вводе войск принято мгновенно (без колебаний) без какой-либо видимой цели (войскам ничего не говорили ни об аресте Берии, ни о том, что их возможный противник – войска своего же МВД); войдя в город, войска бездействуют, просто стоят и стоят, и смысл их пребывания в столице становится с каждым часом все более загадочным.

Можно для сравнения рассмотреть также ввод войск в Москву 19–21 августа 1991 г. (властью самопровозглашенного ГКЧП). Первое существенное отличие: в 1991 г. за много месяцев до событий перспектива возможного ввода войск в Москву открыто обсуждалась в обществе: Советский Союз трещал и разваливался, союзные республики одна за другой принимали «Декларации независимости», и в первой половине того года в Москве даже начали снимать художественный фильм «По Таганке ходят танки» (впоследствии он так и не был завершен). Газета «Вечерняя Москва» писала об этих съемках и публиковала фотографию танка возле станции метро «Таганская-кольцевая».

Войска продвигались в столицу и по столице нарочито медленно, соблюдая правила уличного движения. Я сам видел около 7 часов утра 19 августа, как колонна БМП шла по Можайскому шоссе к перекрестку с Рябиновой улицей – со скоростью степенного пешехода, примерно 4 километра в час. На перекрестке боевые машины остановились и дисциплинированно пережидали красный свет светофора.

Уже через сутки, к утру 20 августа, значительная часть войск была выведена из города. Это было заметно невооруженным глазом: на многих перекрестках, где вчера стояли танки или БМП, сегодня их уже не было.

Вывод войск был завершен через двое суток после ввода, утром 21 августа. Цель ввода ясна и прозрачна: не боевые действия, но демонстрация силы (присутствия).

АРЕСТОВАННЫЕ СООБЩНИКИ БЕРИИ

Хотелось бы все же знать фамилии, имена и отчества тех сообщников Берии, которых до такой степени опасались в Кремле, что оторвали гвардейцев-танкистов от обеда.

Не будет натяжкой предположить, что эти едва-едва не состоявшиеся бонапарты были осуждены и казнены вместе с самим Берией 23 декабря 1953 г. Таковых сообщников шесть человек. Кто же из них мог 26 июня двинуть на Москву полки и дивизии МВД?

Мешик. Бывший заместитель Берии по атомному проекту. К 26 июня – министр внутренних дел Украины. Находился в Киеве. Передвигать подмосковные дивизии МВД явно не мог.

Деканозов. Министр внутренних дел Грузии. Находился в Тбилиси…

Гоглидзе. Начальник контрразведки. Находился в Берлине…

Влодзимирский. Начальник следственной части по особо важным делам. Дивизий и полков у себя в подчинении наверняка не имел, да и арестован был лишь 30 июня – значит, в Кремле защищались не от него.

Меркулов. Министр государственного контроля. Ведомство у него в подчинении не силовое, войск оно не имело. Кроме того, в начале 1953 г. Меркулов перенес инфаркт. Ныне известна его записка к Берии, в которой он, Меркулов, выражает надежду полностью поправиться к осени 1953 г. Кроме того, Меркулов арестован был лишь 18 сентября – последним из шестерки. Значит, не он был самым опасным из всех.

Остается Кобулов – первый заместитель министра внутренних дел (то есть самого Берии). По должности он, безусловно, имел право и возможность отдавать приказы войскам МВД. Значит, он?

Однако самый беглый взгляд в анкетные данные Кобулова заставляет забраковать его как «контрпереворотчика». Всю жизнь он успешно делал карьеру – отнюдь не боевую и не революционную. В 1946 г., в возрасте 42 лет, Кобулов перешел на работу в Управление советским имуществом за границей, относившееся тогда к министерству внешней торговли. Известно, что главной заботой Управления в те годы был вывоз из Германии и других стран трофейных ценностей в Союз. Товарищ Кобулов руководил этим не самым рискованным в мире делом в течение 7 лет, вплоть до смерти Сталина, в служебном своем росте достиг должности заместителя начальника Управления, которое тем временем было передано из МВТ в МВД. Чиновников такого уровня в Москве было наверняка не менее тысячи.

Со смертью Сталина и приходом Берии к руководству МВД в марте 1953 г. Кобулов назначается первым замом министра. Это лично для него означает карьерный прыжок через две ступеньки (начальника Управления и «простого» зама министра) – и совершенно иной уровень и характер работы, рабочее взаимодействие с совсем иными людьми и в совсем ином ключе. Чтобы освоиться со всем этим, требуется, конечно, время, и, конечно, не три месяца, так что самовольно двигать дивизиями 26 июня Кобулов не мог, да и вообще сомнительно, чтобы человек с таким складом характера и служебным опытом когда-либо решился на авантюру государственного масштаба, да еще взяв на себя роль лидера.