Хмурые будни холодной войны. Ее солдаты, прорабы и невольные участники

Но идея Балканской федерации в расширенном варианте и создания в Центральной и Юго-Восточной Европе крупного многонационального государства принадлежала не только Тито. Американский журнал «Word Report» в июне 1947 года напечатал высказывание болгарского лидера Димитрова: «Может быть, сначала федерация Югославии, Болгарии, Албании, а потом присоединятся Румыния, Польша, Чехословакия, может быть, Венгрия»⁶¹. По иронии судьбы, осуществление этого плана самыми твердыми последователями и лучшими учениками Сталина могло лишить его плодов победы во Второй Мировой войне. Образование в Центральной и Юго-Восточной Европе крупного независимого государства, подобного СССР, способного конкурировать с ним, выйти из подчинения Москвы и проводить независимую политику, вовсе не входило в планы «лучшего друга славянских народов». Фактически это означало ревизию Ялты изнутри⁶².

Иное дело, что в действительности это государство вряд ли могло образоваться из-за политических реальностей и отнюдь не исчезнувших после окончания войны межэтнических противоречий между народами этого региона.

К геополитическим расчетам у Сталина, вероятно, прибавилась и личная обида: как не без яда писал В. Велебит, после визита Черчилля в Москву «оба государственных деятеля тешили себя иллюзией, что они легко и к взаимному удовольствию решили проблему Балкан»⁶³. (Имелась в виду пресловутая формула Сталина и Черчилля «пятьдесят на пятьдесят» относительно влияния в Югославии.)

Между тем раздражение в Москве воплощением идеи Балканской федерации нарастало. 28 января 1948 года в «Правде» было опубликовано заявление по этому вопросу, авторство которого не вызывало сомнений. Сам Сталин заявил, что, по его мнению, эти страны «нуждаются не в проблематичной и надуманной федерации или конфедерации и не в таможенной унии⁶⁴

, а в укреплении и защите своей независимости и суверенитета путем мобилизации и организации внутренних народно-демократических сил»⁶⁵.

Если совсем недавно Сталин убеждал Джиласа в отсутствии противоречий между СССР и Югославией, то теперь он утверждал, что «между нашими правительствами имеются серьезные разногласия в понимании взаимоотношений между нашими странами, связанными между собой союзническими отношениями»⁶⁶. 1 февраля 1948 года Тито получил телеграмму Молотова: «СССР не может согласиться, чтобы его поставили перед совершившимся фактом. СССР как союзник Югославии не может нести ответственность за последствия такого рода действий, совершаемых югославским правительством без консультаций и даже без ведома советского правительства». И. Броз Тито пытался найти компромисс. В беседе с послом СССР А.И. Лаврентьевым он признал допущенные ошибки и сказал, что ответственность лежит на нем, а не на правительстве. В то же время Тито не согласился, что между двумя странами имеются серьезные разногласия

⁶⁷.

Решающая встреча состоялась в Москве 10 февраля 1948 года. На ней присутствовали Сталин, Молотов, Маленков, Жданов, Суслов и В.А. Зорин (заместитель министра иностранных дел СССР). Тито, памятуя о московских порядках и нравах, знакомых ему еще со времен Коминтерна, сам не поехал, чтобы не стать заложником или «случайной» жертвой.

Хотя югославы пытались оправдаться, запись этих переговоров не оставляет сомнений, что в Москве решение уже было принято заранее. Сталин еще раз подчеркнул наличие серьезных разногласий, касавшихся как самой идеи ставшей ему уже ненужной федерации, так и стиля политики югославского руководства, которое, по его мнению, принципиально перестало советоваться с Москвой. Г. Димитров, пытаясь защитить общую позицию, сказал, что о федерации они с Тито договорились лишь в общих чертах. Васил Коларов добавил, что «только три федерации возможны и естественны: 1) Югославия и Болгария; 2) Румыния и Венгрия; 3) Польша и Чехословакия. Конфедерация между ними является чем-то надуманным»⁶⁸

. Согласно воспоминаниям Джиласа, именно Сталин заговорил об этих федерациях. При этом, согласно воспоминаниям Джиласа и Э. Карделя, судя «по намекам советских дипломатов», планировалась даже перестройка СССР – «слияние Украины с Венгрией и Румынией, а Белоруссии с Польшей и Чехословакией, в то время как Балканские страны объединились бы с Россией!»⁶⁹. Сталин и Молотов подчеркнули, что Югославия и Болгария договорились о таможенном союзе, а таможенный союз и согласование промышленных планов есть не что иное, как создание одного государства⁷⁰. Между официальными документами и воспоминаниями об этой встрече существуют значительные разночтения. Для нас в данном случае важно, что лозунгом федерации манипулировали все стороны, преследуя при этом как интересы своих группировок, так и национально-государственные интересы, основанные на традициях национальных движений и взаимоотношений между государствами в межвоенный период. Каждая сторона стремилась добиться наиболее выгодной для себя конфигурации границ и возможности определять свою собственную политику, сохраняя максимальную независимость от соседа и «брата».