Хмурый Ленинград

— Руслан, получается, что мой сын обречен? И сколько ему осталось жить, говори как есть, правду.

— Айшет, со слов профессора Рухляды- в пределах двух — трех лет.

Телефон отключился, и я положил его на аппарат, затем повернулся к Салману, сидевшему в кресле с потемневшим лицом:

— Послушай, мне пришлось говорить ей правду, она мать, ее не обманешь, и это не тот случай, когда ложь приносит облегчение.

— Нет, Руслан, ты все сделал правильно, я не говорил тебе, но Рашид сын моей

родной сестры, я ведь его с сызмальства знаю, на руках его носил не раз…

Через неделю Салман отвезет племянника домой к родителям. Рашид скончается через два года и будет похоронен в возрасте семнадцати лет на Серноводском кладбище.

…Мысли о происшедшем не дают покоя. Вторые сутки обдумываю план по изъятию своих водительских прав у инспекторов спецбатальона ГАИ, но ничего путного в голову не приходит. Что же получается, нет решения по возвращению моих документов? А нет водительских прав, машина будет стоять на приколе возле дома, куда загнал ее Беслан. А кому подчиняется этот спецбатальон ГАИ и кто его возглавляет? Но кто бы его не возглавлял, он территориально подчиняется УМВД России по Выборгскому району. А там уголовный розыск возглавляет Толик Козловский, мой старый приятель. Надо ехать к нему, чёрт его знает, может, выгорит, и Толик мои права заберет. Было бы не плохо!

Воспрянув духом, вызвал такси к воротам госпиталя. Козловского нашел на втором этаже в кабинете, рассказал честно, ничего не утаивая, о случившемся ночью пятого дня, как инспектор- татарин Дулмухаметов Миядзин изъял мои водительские права. Спросил Толика, может ли он вернуть права. Козловский глубоко вздохнул и стал набирать по телефону номер своего знакомого из батальона. Я не ошибся, спецбатальон ГАИ находился с УМВД Выборгского района в одном здании. Через минуту в кабинет вошел тот, кому Козловский звонил по телефону, и мы втроем стали обсуждать мою проблему. Затем эти двое решили встретиться с Дулмухаметовым и вышли из кабинета. Отсутствовали они минут двадцать. Но когда вернулись, Козловский с порога начал ругаться:

— Короче, Руслан, ничего с твоими правами не получается! Этот «бабай» накатал на тебя рапорт на имя начальника, так он по крайней мере нам доложил. А это означает, что он переложил ответственность на плечи своего начальника, идите, сами, мол, и разбирайтесь с ним. А разбираться с начальником спецбатальона ГАИ подполковником Семашкиным бесполезно, права водительские он отдаст тебе только через суд. Извини, Руслан, чем могли, помогли. Я попрощался с Козловским и начал спускаться на первый этаж здания милиции на выход, однако поневоле обратил внимание на шум голосов, доносившихся из распахнутых дверей конференц- зала слева от окошка дежурного по милиции. Непроизвольно поинтересовался у дежурного, что происходит в зале, такое в милиции, честно говоря, нечасто увидишь. Дежурный охотно ответил, что выбирают начальника управления МВД России по Выборгскому району по городу Санкт- Петербургу. Уже направляясь к выходу, все же поинтересовался у словоохотливого дежурного, кого все же избрали начальником? Ответ поразил меня электрическим током — «Казбека Фарниева»!

— А какой он из себя? — спросил я дежурного, удивительно безразличным голосом.

— Да вон он идет на выход с папкой в руке, — отвечал доброжелательный дежурный.

Я увидел, как к распахнутым дверям направлялся среднего роста, худощавый в полковничьих погонах мужчина лет сорока пяти, осетинской наружности. Я вспомнил вдруг наш хороший древний обычай, кто первый поздравляет победителя, его желание им должно быть выполнено. Я замер у двери конференц- зала, как тигр, готовящийся к прыжку, как пантера, застывшая в засаде. Представьте себе мужчину в погонах подполковника, одетого в форму военно- морского флота и ростом под метр девяносто, хватающего за руку ни о чем не подозревающего новоиспеченного начальника милиции с громким криком:

— Казбек, я первый тебя поздравил.

Начальник милиции от неожиданности хотел было руку свою выдернуть, но передумал, когда до него дошло, что с ним говорят на родном языке. Затем на том же родном языке воскликнул:

— Как вы все узнаете, меня лишь только назначили?! — затем обреченно добавил, — пойдем наверх, ко мне.

Видимо, закон «первого поздравляющего» ему также был знаком. Пообщались минут двадцать, выяснили, каких мы фамилий, установили, что не родственники и, наконец, прониклись уважением друг к другу. Казбек налил полные стаканы коньяка мне и себе, выпили за назначение и лишь после этого подобревшим голосом коротко предложил:

— Излагай!

Я подробно рассказал суть проблемы и причины, вызвавшую ее, а также мой последний бесполезный вояж к теперь уже подчиненному Казбека Фарниева, начальнику уголовного розыска Козловскому. Казбек внимательно выслушал меня и вновь наполнил оба стакана и снова короткий тост:

— За знакомство, — хозяин кабинета поднялся, поправил форменную фуражку у зеркала, и снова лаконично, — жди!