Холли

Барбара прослеживает маршрут от кампуса колледжа Белла по Ридж-Роуд и до парка. До детской площадки в парке. Что, если это произошло там, на парковке? Мог ли там быть фургон с видеозаписи похода Бонни в магазин...?

Что-то гложет Барбару. Фургон? Ридж-Роуд? И то, и другое? Барбара не знает, но уверена, что Датч Разгадкин нашёл бы ответ.

Звонит телефон. Джером спрашивает последние новости. Барбара рассказывает ему о сделанных ею звонках, и об одном не сделанном — Иззи Джейнс. Джером говорит, что Барбара, скорее всего, поступила правильно, не позвонив ей. Он уже в Нью-Джерси, но не хочет превышать скорость больше чем на пять миль в час. Барбаре не нужно спрашивать почему: он — чёрный за рулём. Джером даже не хочет рисковать, разговаривая по телефону во время движения. Чтобы позвонить Барбаре, он заехал в зону отдыха, и ему не терпится снова тронуться в путь.

Но до того, как он успевает закончить разговор, Барбара высказывает то, чего больше всего страшится.

— Джей, что если она мертва?

Повисает пауза. Барбара слышит шум движения на автостраде. Затем Джером говорит:

— Вовсе нет. Я бы почувствовал. Мне пора, Ба. Буду дома к одиннадцати.

— Я прилягу, — говорит Барбара. — Может, что-нибудь придёт в голову. Такое ощущение, что я знаю больше, чем мне кажется. У тебя когда-нибудь было подобное?

— Довольно часто.

Барбара поднимается в свою комнату и растягивается на кровати. Она не ожидает, что удастся заснуть, но, возможно, получится очистить свой разум. Она закрывает глаза. Думает об Оливии и её историях. Барбара вспоминает, как спрашивала пожилую поэтессу о знаменитом снимке Оливии с Богартом перед фонтаном Треви. В частности, о её широко раскрытых глазах и почти ошарашенной улыбке. Оливия отвечает: «Если я и выглядела ошарашенной, то потому, что он положил руку мне на задницу».

Барбара засыпает.

23

Холли в застеклённой столовой дома престарелых «Роллинг-Хиллз». Там никого нет, кроме её матери и дяди Генри. Они сидят за столом, смотрят боулинг по телевизору с большим экраном и пьют чай со льдом из высоких стаканов.

— Можно мне немного? — хрипит Холли. — Я хочу пить.

Они оглядываются по сторонам. Салютуют ей стаканами и пьют. По краям вспотевших стаканов нацеплены дольки лимона. Холли хочется высунуть язык и слизать конденсат со стенок стаканов. Она бы облизала их до самого верха, обсосала лимонные края, а затем осушила до дна.

— Ты не справилась бы с такой кучей денег, — говорит дядя Генри, делая глоток. — Мы поступили так для твоего же блага.

— Ты слабая, — говорит Шарлотта, и тоже делает глоток. Какая благодать! Как можно не выпить всё сразу? Холли осушила бы оба стакана, будь у неё возможность.

Шарлотта протягивает свой Холли.

— Можешь взять.

Дядя Генри протягивает свой.

— И этот тоже.

И хором, напевая по-детски:

— Как только бросишь все свои опасные глупости и вернёшься домой.

Холли вырывается из сна. Реальность — это клетка в подвале Харрисов. Рёбра Холли по-прежнему болят, а рана на руке горит, будто её облили бензином и подожгли, но эту боль затмевает неутолимая жажда. Пулевое ранение хотя бы перестало кровоточить; самодельная повязка уже не красная, а коричневая. Холли представляет, как чертовски больно будет разматывать рубашку, но сейчас ей не об этом стоит беспокоиться.

Холли поднимается и подходит к решётке. Тело Родди Харриса лежит рядом с лестницей. Эмили не удержалась в своем посмертном положении и свалилась на бок. Должно быть, дверь на кухню осталась открытой, потому что на лужу крови Родди слетелись мухи. Им есть чем полакомиться.

Холли думает: «Я бы продала душу за стакан пива… А я даже не люблю пиво».

Она вспоминает окончание сна, по-детски растянутые нараспев слова: «Как только бросишь все свои опасные глупости и вернёшься домой».

Холли убеждает себя, что кто-нибудь придёт. Кто-то должен прийти. Вопрос в том, до какого состояния она дойдёт, когда это случится. И будет ли вообще жива. Но даже сейчас, испытывая боль во всём теле, с двумя трупами возле клетки, в которой она заперта, изнемогая от жажды…

— Я ни о чём не жалею, — хрипит Холли. — Ни о чём.

Ну, может, лишь об одном. Прятаться за бензопилами было большой ошибкой.

«Нужно научиться больше доверять себе, — думает Холли. —Нужно поработать над этим».

24

Барбаре тоже снится сон. Она врывается в гостиную Оливии Кингсбери и видит её, как обычно, сидящей в кресле; Оливия читает книгу — «Погружение к затонувшему судну» Адриенны Рич — вприкуску с маленьким сэндвичем. Рядом на столе дымится чашка чая.

— Я думала, вы умерли! — восклицает Барбара. — Они сказали, что вы умерли!

— Нонсенс, — отвечает Оливия, убирая книгу. — Я твёрдо намерена отпраздновать своё столетие. Я рассказывала тебе о выступлении Хорхе Кастро на собрании, посвященному дальнейшей судьбе поэтического семинара? С лица Эмили не сходила улыбка, но её глаза…