Хозяйка Айфорд-мэнор

— Это судьба, дорогая. — Он выпрямился и замер напротив нее. Так близко, что их осудили бы, будь они в обществе… Но Мэри-Энн была не сведуща в подобных тонкостях, только пискнула, что будет дожидаться внизу и выскочила за дверь.

Аделия отступила на шаг, в душе негодуя на маленькую плутовку: оставить ее один на один с Адэром Бруксом…

Она сглотнула, стараясь не выказать своих чувств: быстро стучащего сердца и охватившего ее трепета — натянуто улыбнулась.

А Брукс продолжал:

— Перед отъездом в Манчестер я заезжал к вам в поместье, но мне сказали, что вы отбыли с управляющим продавать шерсть… Милая моя девочка, — он опять подхватил ее руку, — я почувствовал себя преданным, стоило только узнать, что вы отправились в путь самолично, не позволив мне стать опорой в вашем пути. Я мало что смыслю в шерсти, — поспешил сказать он, — однако мог бы стать вашим спутником в путешествии, обеспечить охрану… Вы знаете… сколь важны для меня…

Аделию окатило волной нестерпимого жара, она в волнении пролепетала:

— Господин Шерман предложил взять нас в обоз, и мой управляющий… Бенсон, согласился на это.

Адэр укоризненно покачал головой:

— Вы приняли его помощь, но отвергли мою. Я ранен в самое сердце!

— Я вовсе не… — окончательно стушевалась Аделия, и мужчина поспешил смягчить свой укор.

— Нет, конечно же, нет, моя дорогая, вы просто не знали, что я тоже собираюсь в Манчестер. В противном случае более, чем уверен, вы не стали бы принимать помощь этого монстра, этого Шермана, что опорочил вас на весь Ланкашир.

Теперь Аделия похолодела: она выдохнула залипший в гортани на мгновение воздух и замерла.

Брукс потер ее руки…

— Вы холодная, словно ледышка, бедная девочка. — Он привлек ее ближе. — Мне не стоило напоминать, только, видит бог, каждый раз, как я представляю, что с вами случилось… Мне хочется вырвать этому монстру глаза.

Аделия ахнула.

— Прошу вас, не надо… — прошептала она.

Адэр не ведал всей правды и был несправедлив к младшему Шерману, но открыться ему она не хотела.

— Бедная, бедная девочка, — снова посетовал Брукс, обнимая ее и прижимая к груди, словно безвольную куклу.

Аделия и сама удивилась, насколько слабой себя ощущала в этот момент, насколько безвольной… Должно быть, только подле Адэра Брукса она могла становиться собой: бедной девочкой, притворяющейся кем-то другим. Кем-то достаточно сильным и несгибаемым…

Её подхватили на руки и с нежностью опустили на мягкий матрац. Она не успела понять, что происходит, как горячие, жадные руки скользнули по подвязкам чулок, а мягкие губы накрыли её поцелуем. Столь требовательным и ненасытным, что на мгновение потемнело в глазах… Сладко заныло внизу живота.

И тогда она вспомнила про ребенка…

— Боже мой, нам нельзя! — прошептала она, с трудом прерывая неистовый поцелуй. — Мой ребенок… он пострадает…

— Я буду так осторожен, что он ничего не почувствует… — отозвался мужчина, покрывая горячими поцелуями ее шею и грудь. — Признайся, ты сама этого хочешь… с того самого раза, как мы были вместе впервые. Разве тебе тогда не понравилось? Разве ты не хотела бы все повторить?

Он смял ее грудь через платье, и Аделия вспомнила боль: то, как Адэр ворвался в нее под пологом зеленого леса, как шептал, что боль — лишь преддверие удовольствия, просил расслабиться и довериться ему полностью… Она и доверилась.

— Я замужняя женщина, — сказала она, порываясь подняться. — Это грех. Я не могу!

Брукс потемнел лицом и, уткнувшись ей в волосы, замер на долю секунды — как и Аделия под напором его тяжелого тела.

— Я люблю тебя, — прошептал он ей в самые губы. — И хочу тебя. Ты должна быть моей…

Вместо радости от признания девушка испытала испуг: неожиданный и, казалось бы, неуместный, но он кольнул в самое сердце.

— Я принадлежу мужу, — отозвалась она. — С этим теперь ничего не поделать.

Адэр поднялся и оправил дублет, глядя на нее сверху вниз чуть прищуренными глазами.

Произнес:

— Дитя в твоем чреве не делает его твоим господином

Потом повернулся и вышел из комнаты ни разу не оглянувшись.

Аделия села и оправила сбившуюся до талии юбку. В висках ухало, перед глазами стлался туман…

Что сейчас было? Как до такого дошло?

Ей казалось, она благочестивая женщина, готовая противостоять любому соблазну. Ан-нет, позволила Адэру снова касаться себя, целовать… И если бы ни ребенок… она бы опять ему уступила. Как тогда, в самый первый их раз, когда он сказал ей: «Доверься мне, милая девочка, я покажу тебе звезды…»

Они и в самом деле светили над ней, когда он делал с ней это… когда шептал: «Не кричи, сейчас станет легче. Ты такая красивая!» И она не кричала — считала звезды до десяти и начинала с начала.

Ей казалось, этот акт никогда не закончится…

Никогда не закончится эта пытка.

— Госпожа.

Голос от двери позвал ее, и Аделия воротилась в реальность.

— Мэри-Энн, — прошептала она. — Я сейчас. — И поднялась с постели.

Она ощущала себя грязной, как никогда, запятнанной, словно совершила нечто настолько ужасное, что этому не могло быть прощения.