Хозяйка Айфорд-мэнор

— Простите меня, — пролепетала она, — я решила, что вы другой человек. — При этом глядела на ее зеленое платье и вдруг протянула ладонь. — Могу я потрогать?

На рукавах, вышитая искусной рукой, красовалась россыпь переплетенных между собой незабудок, именно к ним и потянулась странная незнакомка. И едва Аделия молча кивнула, та коснулась их пальцами…

— Как похоже на вышивку Абигэйл, — прошептала она. — И платье зеленого цвета. В таком она приходила на воскресную службу!

Аделии стало не по себе, даже мурашки пробежали по коже — девушка могла показаться блаженной, но явно ей не была — и она решилась заговорить.

— Вы знали кого-то, носившего такое же платье? — спросила она.

При звуках ее тихого голоса незнакомка отняла руку от вышивки и снова на нее поглядела.

— Вы не она, теперь я отчетливо это вижу, но стоило мне войти в церковь и увидеть коленопреклоненную фигуру в зеленом платье… как во мне всё встрепенулось… Простите, пожалуйста!

— Кого я напомнила вам? — спросила Аделия разволновавшись. — Я с радостью выслушаю.

У девушки слезы на глазах навернулись.

— Мою подругу, — сказала она. — Абигэйл Уоттс, дочь церковного старосты. Он служил в этом самом приходе, и мы с Аби сдружились еще будучи крохами. Много часов проводили под этими сводами… Но около года назад она вышла замуж и перебралась жить в Пэтсвилль, деревню неподалеку, а прошлой осенью… — тут говорившая громко всхлипнула, и Аделия, обхватив девушку за плечи, усадила ее на скамью и села сама.

— Что произошло прошлой осенью? — спросила она.

И девушка, часто сбиваясь, сквозь слезы поведала ей ту же историю, которую ранее услышал Коллум Шерман от словоохотливого трактирщика. Правда, не зная об этом рассказе, Аделия то и дело ловила себя на мысли о том, что должна пересказать Шерману происшествие слово в слово… И как можно скорее. Она вдруг уверилась, что отыскала правильное событие: то самое, что послужило точкой отсчета для разорванных отношений между Шерманом-старшим и ее мужем.

И когда девушка закончила говорить, она, все еще под тяжелым впечатлением от услышанного, искренне возмутилась:

— Неужели местный шериф так и не смог отыскать виновников этого дела?! Они должны быть непременно наказаны.

Девушка изобразила что-то вроде улыбки, грустной, полной обреченной покорности.

И сказала:

— Ах, мисс, если по правде, то все в Уоппинге знают, кто стоит за этим смертоубийством, как, впрочем, и за остальными бесчинствами тоже. Разве такое укроется в маленьком городке?

— Вы знаете, кто это сделал? — удивилась Аделия. И после краткой заминки: — Кто же?

— «Слуги Люциферовы», мисс. А предводителем у них Джордж Мэдуин, сынок богатого текстильщика из Манчестера. Здесь, на самой окраине, у него дом с красной крышей, который мы стараемся обходить стороной… Там что ни ночь, происходят страшные вещи. Всяк знает, там лучше не появляться после заката! Да и днем редко кто станет соваться туда…

Аделию это признание поразило не меньше самой истории про бедняжку Абигэйл Уоттс.

— Но почему в таком случае бездействуют власти? — спросила она.

— Да потому, мисс, что закон писан только для бедных, а богатые могут творить все, что хотят.

Аделия застыдилась своего собственного происхождения: спрятала нежные, не привычные к тяжелому труду руки, которые выдавали в ней непростолюдинку, даже несмотря на бедное платье. А девушка, поспешно поднявшись с места, сказала, что ей пора уходить, и, пожелав друг другу доброго дня, они расстались: Аделия осталась сидеть под сводами церкви, а ее собеседница вышла в высокие двери.

— Госпожа? — окликнула ее Мэри-Энн, когда по прошествии долгого времени она так и не двинулась с места. — Вы хорошо себя чувствуете?

Аделия, погруженная в свои мысли, совершенно забыла про маленькую служанку. Рассказ девушки не отпускал ее: она думала про совпадение с платьем, что надето на ней, про беременную погибшую, дочь церковного старосты, и про странности в их с Шерманом обоих домах. Что, если кто-то… кто-то близкий семейству Уоттс, решил отомстить виновникам тех событий? Что, если кто-то выяснил, кем они были, и…

Аделия встала и поглядела на девочку:

— Отведи меня к дому с красной черепицей, — сказала она. — Тому, что на самой окраине…

Мэри-Энн пискнула полупридушенной мышью:

— Госпожа, вам лучше туда не ходить. Умоляю, давайте вернемся в гостиницу! Господин Шерман зашибет меня, коли узнает, что я недоглядела за вами…

Этот довод, вопреки ожиданиям девочки, лишь подстегнул решение девушки отправиться к дому Джорджа Мэдуина сейчас же, в тот же момент. Они с Шерманом полагали отыскать хоть какую-то зацепку в Манчестере, и теперь как же он удивится, когда только услышит, что ее показавшееся столь несвоевременным недомогание, послужило к их общему благу.

— Не покажешь дорогу, сама пойду, — сказала она, да так, что служанка побоялась противоречить.