Хозяйка Айфорд-мэнор

— Расскажи, — потребовала она, — расскажи, как у вас было с молодым Шерманом… — И даже подалась вперед в видимом нетерпении.

Аделия подавилась куском пирога. Он встал ей поперек горла, так что Маргарет с явным энтузиазмом похлопала ее по спине…

— А не рано ли тебе говорить о таком? — просипела она, откашлявшись наконец. — Тебе только шестнадцать.

Сестра фыркнула.

— Скажешь тоже: Луиза Олдбери уже носит ребенка, а ей столько же, как и мне. К тому же, я сестра Аделии Айфорд, девушки, побывавшей в объятиях Коллума Шермана… Знаешь, как о нем говорят? — Девушка закатила глаза. — Недоступный мужчина. А недоступный красивый мужчина кружит голову как молодое вино…

— Что ты можешь знать о вине?! — в очередной раз не выдержала Аделия. — Тебе только шестнадцать… А Коллум Шерман — не какая-то лотерея, чтобы весь Ланкашир разыгрывал его словно лот.

Маргарет округлила глаза.

— Святые угодники, ты в него влюблена? — вопросила она с еще большим восторгом.

— Нет, конечно, что взбрело тебе в голову?! — возмутилась Аделия. — Я замужняя женщина.

И сестра изобразила явную скуку на симпатичном лице.

— Всем известно, что муж сослал тебя в Айфорд не от огромной любви. Наверное, просто узнал, что ты понесла от другого…

— Маргарет Лэмб, следите за своим языком! — одернула ее девушка и вскочила со стула.

Сестра тут же кинулась ей на грудь и обвила шею руками.

— Не сердись, дорогая сестричка, пожалуйста, не сердись. Знаешь ведь, я всегда была слишком болтлива! — И взмолилась ни с того ни с сего: — Возьми меня погостить к себе в мэнор. Хотя бы на пару денечков! Сил нет терпеть мамин норов, особенно в тягости. Она всех сейчас ненавидит и себя в первую очередь: очень боится, что снова родится девчонка, и отец люто ее отругает. Он никак не может понять, что маминой вины в этом нет: что посеял, то и пожал, ты сама это знаешь. К тому же, я подслушала, слуги шептались: от отца понесла девица в деревне и разродилась, только подумай, здоровеньким мальчиком. Мама, как только об этом узнала, побелела как полотно — думали, там же на месте и отдаст богу душу. К счастью, минуло…

Казалось, Аделию оглушило потоком излитых на нее новостей: она замерла, пытаясь осмыслить все разом, и не сразу нашлась, что сказать.

— Тебя не отпустят, — наконец, произнесла только.

И Маргарет вцепилась ей в руку.

— Отпустят, непременно отпустят. Я упрошу, вот увидишь! Маме только и надо, чтобы я под ногами не путалась… Вечно мной недовольна. Умоляю, Аделия!

— Если отпустят, возьму, — ответила та, не слишком вдумываясь в слова, так как заметила старую женщину, лущившую в дальнем углу стручки гороха.

И глазам не поверила…

— Нянюшка? — удивилась она. — Почему вы на кухне? Почему вы не в детской с детьми?

Няня Бэт, как ее называли все в Дайне, поглядела на воспитанницу с кроткой улыбкой.

— Помогаю по кухне нашей кухарке, — сказала она. — Горох вот лущу.

— Это я и сама вижу. — Аделия присела перед ней на колени и взяла ее руку в свои. — Но почему ты все-таки здесь? Сколько помню себя, ты всегда была рядом. Разве Доротея и Минни больше в тебе не нуждаются?

Все на кухне как-то разом замолкли, и Аделия уловила неладное. Оглянулась.

— Почему няня Бэт больше не в детской? — повторила она свой вопрос.

И Маргарет, самая бойкая на язык, плечами пожала:

— Там теперь другая нянька заведует, Дели. Мама сказала, что няня Бэт плохо воспитывает детей.

— Из-за меня? — поняла девушка вдруг.

И сестра подтвердила:

— Она вдруг решила, что тебя слишком избаловали, вот ты и выросла ни к чему непригодной.

— Ни к чему непригодной?! — взвилась Аделия. — Что это вообще должно значить? В чем я поступила не так? Пошла под венец против воли, повинуясь отцу, как он того и желал? — Она рвано вдохнула. — Что еще я должна была сделать? Родить внука? Так вот он, в моем животе.

— Отец рассчитывал на баронство и деньги, и просчитался во всем. Он был зол, когда узнал об истинном положении дел! — просветила ее сестра.

Аделия постояла, приводя в норму сбившееся дыхание, а после сказала:

— Нянюшка, я заберу вас с собой. Вам не место на кухне, вы ничем такого не заслужили! Самое лучшее, что случалось со мной в детстве, исходило от вас!

— Милая, я не могу. Ваша матушка меня не отпустит!

— Отпустит, — сказала Аделия и решительным шагом отправилась искать свою мать.

Разговор с матерью вышел коротким: Мелинда Лэмб повторила сказанное сестрой о нянюшке Бэт и сказала, что будет рада избавиться от обузы за серебряный шиллинг. Нянюшка была человеком свободным, но так давно связанной с Дайном, что мать продавала ее как товар, и Аделия, желая избежать пререканий, сразу же согласилась. Сказала, что пришлет деньги в ближайшее время и пошла сообщить старой женщине, чтобы она собиралась…

Она и думать забыла про Маргарет с ее просьбой погостить в Айфорд-мэноре, просто не посчитала ее чем-то серьезным, и удивилась, когда слуга поставил в повозку дорожный сундук сестры, и сама она выпорхнула из дома в плаще и шляпке. И помахала рукой с широкой улыбкой на симпатичном лице…

— Тебя отпустили? — удивилась Аделия, и не подумав скрывать свои чувства.