Хозяйка Мельцер-хауса

По лицу Мари Элизабет поняла, что та в эту ночь от волнения не сомкнула глаз. Сама она тоже спала плохо. У Китти ужасно болела голова, и она лежала в постели.

– Он точно приедет, Мари. У меня хорошее предчувствие, – сказала она и взяла золовку под руку. – Сегодня мы с триумфом приведем Пауля на виллу.

– Дай-то Бог, чтобы так и было, Лиза!

Вчера днем пришло сообщение о том, что поезд с освобожденными военнопленными из России прибудет на вокзал Аугсбурга около одиннадцати часов следующего дня. Официального подтверждения не было, как не было и упоминания об этом в газете. Тем не менее половина Аугсбурга пребывала в радостном волнении, и наверняка вокзал будет переполнен – все ждали встречи с близкими и надеялись их увидеть.

Спускаясь по лестнице, Лиза и Мари почувствовали провожающие их взгляды. Среди персонала давно распространился слух о том, куда они едут, – все были взволнованы и полны надежд на лучшее. Гумберт подготовил машину, заправил ее бензином и маслом, до блеска вымыл стекла. Вчера днем Густав с дедом расчистили снег на подъездной дороге, хотя никто не давал им таких указаний – они делали это по собственной воле.

Лиза вела машину медленно, стараясь не сбиться с пути и не сделать какой-нибудь глупой ошибки. Ей пришлось немного подождать у ворот, так как в город ехало много повозок с репой и картошкой. Мари сидела рядом с ней в напряженном ожидании, она неподвижно смотрела на дорогу и молчала. Лиза тоже не могла придумать, о чем бы поговорить с ней. У нее замерзли пальцы, лучше бы она надела кожаные перчатки.

Как и ожидалось, на вокзале толпилась масса народа, поэтому они припарковали машину на Принцрегентенштрассе и последний отрезок пути шли пешком. Чтобы толпа не вышла из-под контроля, была выставлена полиция, и повсюду раздавались громкие указания: идти медленно, не толкаться, держать детей за руку.

– Уже одиннадцать. – Мари взглянула на вокзальные часы.

– Я же говорила, что мы опаздываем!

Мари в отчаянии остановилась у главного входа и спросила Лизу, не лучше ли подождать здесь, но шедшие за ними люди толкали их вперед, так что им пришлось идти к перрону, хотели они того или нет. Это были в основном женщины, молодые и старые, жены, матери, бабушки, они протискивались на платформу вместе со своими детьми, подростками с большими испуганными глазами и плачущими малышами. На ком-то из них была приличная одежда, на ком-то – потертые куртки, на ногах ботинки с деревянными подошвами, но всех их объединяла отчаянная надежда, она была написана на их лицах.

Увлекаемые толпой, Лиза и Мари, пройдя мимо бесконечного числа ожидающих, нашли наконец свободное место на платформе и остановились перед пустыми путями. Поезд опаздывал. Неудивительно, если подобное происходило на каждой станции, где он останавливался.

«Как же найти кого-то в такой толпе? – с тревогой подумала Лиза. – Мы стоим так далеко, что не увидим высаживающихся солдат».

Она схватила Мари за руку и сжала ее, чтобы хоть как-то приободрить.

– Надо было остаться дома, – сказала Мари. – Такая толчея! Здесь запросто могут задавить насмерть.

И в самом деле, то тут, то там возникала давка, раздавались гневные крики, плакали дети. И все-таки большинство людей сохраняли спокойствие и старались быть как можно более внимательными друг к другу. Тех, кто стоял впереди, постоянно спрашивали, не показался ли поезд, но желанного известия пока не поступало.

– А ты помнишь? – спросила Мари. – Мы ведь уже стояли здесь однажды, это было пять с половиной лет назад. Ты раздавала бутерброды, а я бежала вдоль поезда, чтобы передать солдатам стаканы с горячим кофе.

– Боже правый, – застонала Элизабет. – Не напоминай мне. Школьные друзья Пауля ушли на войну первыми. А потом бедный Альфонс…

– Да, – с горечью промолвила Мари. – В какой эйфории мы все тогда были. Как были уверены в победе. Молодые люди улыбались нам и радостно махали руками, а нам казалось – это так здорово, что мы могли передать будущим героям кофе с бутербродами.

– А на Рождество все хотели попасть домой, – пробормотала Элизабет. – Рождество пять лет назад…

По толпе прокатилась волна оживления, послышались энергичные крики с переднего края платформы:

– Назад! Осторожно! Уберите детей!

Кто-то наступил Лизе на ногу, Мари и еще несколько молодых женщин оттеснили назад, так что они потеряли друг друга из виду. Потом Лиза увидела серый дым паровоза, и сердце ее забилось от волнения. Пауль. Ее брат Пауль. Поль. Ах, если бы и вправду он сейчас вернулся.

– Боже праведный, – прошептала она про себя. – Боже праведный…

Поезд въезжал на вокзал очень медленно. Многие окна в составе были задраены, мужчины толкались, пытаясь рассмотреть среди ожидающих на перроне своих близких. То тут, то там раздавался громкий крик, звучали имена, кто-то всхлипывал. Кто-то звал мужа, сына, брата. Наконец громкий визг тормозов заглушил все остальные звуки.