Хозяйка Скальной гряды

Кто-то пытался ударить её, но хрустальная капля ожила и вновь закрыла защитой. Ушастые корчились от грохота и мелькающих вспышек света, взмокшая Полина размахивала руками, дирижируя взрывами и, кажется, что-то выкрикивала, пол в пещере подыгрывал ей, выдавая клубы горячего пара, а Томаш полз к ней и довольно скалился.

Дурдом!..

Всё оборвалось, когда на бессознательного эльфа-дохляка обрушили ведро с водой и он опять что-то забормотал. Хрустальная капля перестала защищать, вновь ожгла, а Полина рухнула из-за вернувшейся слабости.

— Га-а-ды, — простонала она, уже понимая, что кулон блокирует тот несчастный светлый эльф, а на неё саму чуть живые сумеречные кидают проклятия слабости или какую другую дрянь.

Когда-то ей говорили, что у светлых есть единственный глава клана, который знает, как совладать с родовыми артефактами. Кажется, это клан Рассветных бабочек, и глава их клана пропал двадцать лет назад!

Ужасающее коварство, украсть сначала Владыку жреца, а потом начать охоту за родовыми артефактами, при этом усугубляя недоверие между светлыми, чтобы как можно дольше сохранялась тайна об ослаблении всех эльфийских кланов.

Что же нужно сумеречным? Власть над светлыми? Родовые артефакты безусловно имеют огромное значение для дивного народа, но шантажировать себя ими они не позволят. Да и светлые доказали, что в случае войны смогут сплотиться.

Борясь со слабостью, Полина отодвинула от себя кулон и привалилась к подползшему Томашу.

— Баронесса, вы были великолепны, — прошептал он, прилагая излишнее усердие, прижимаясь к ней. Но может это от потери координации?

От его искренних слов у неё на глаза навернулись слёзы. Вокруг хаос и враги, генерал в ужасном состоянии… она не лучше, но ей приятна похвала. А его взгляд, полный восхищения горит… уж не посмеивается ли он над ней?

Скорее всего, она походила на безумную и была безобразна…

— Моя богиня… воинствующая богиня… — выдохнул он.

Полина в шоке замерла, и даже насланная слабость от нахлынувших эмоций отступила. В груди жгло, но не от артефакта, а от волнения и… негодования! Он издевается или это армейский юмор? Они повержены и унижены, валяются, как тряпки, а он… что творит?

Томаш крайне неприлично прижался и как-то странно потёрся о неё, глубоко вдохнул, как будто пахло чем-то приятным, а не выходящим из земли паром, не горячем камнем. Скользнул губами по солёному от пота виску, поцеловал в глаза, которые пришлось зажмурить…

«Что он делает? Что…»

Обхватил рукой её голову и как пиявка присосался ко рту сухими и солёными губами.

Это что? Поцелуй? Он её жуёт!

Ошарашенная происходящим, Полина укусила генерала, а он зарычал и шепнул:

— Взял бы тебя прямо здесь!

«Что?!»

— Плевать на всех! С ума схожу, а ты не хочешь этого замечать!

И вновь так по́шло прижался, что Полина боялась пошевелиться. Шок! Вот он, настоящий шок, когда таращишься, не знаешь, что делать, как реагировать и забываешь, как дышать!

Она ещё надеялась сделать вид, что ничего не происходит, но произнесённые слова… они шокировали… а он продолжал шептать прямо в ухо, да ещё покусывал его!

— Ты для меня слаще всех сладостей! Балдею от твоей нежной кожи… мечтаю прижаться к тебе без одежды…

Полина теперь не дышала, боясь пропустить хоть слово, хотя ухо было жаль.

Но слова… Ужас! Что он такое говорит?

Разве можно так откровенно и бесстыдно?

Но генерала похоже ничто не смущало. Не место для признаний, ни обстоятельства… А она… её словно выбили из любимой раковины и ощущения обострились. Оказалось, что находиться так близко от желающего её Томаша и оставаться равнодушной невозможно. Он наплевал на всё, сошёл с ума из-за неё и этот факт ошеломил, отозвался наиприятнейшим удовлетворением.

Оно ощутимой волной пробежалось по всему телу и затаилось в груди, сладко сжимая сердце. Стало жарко и удивительно легко, как будто ранее на груди лежал груз, а теперь он растаял.

Волоски на теле встали дыбом и, наверное, выделился адреналин, толкающий в пропасть и уверяющий, что надо тоже на всё наплевать, сделать шаг навстречу и не думать ни о чём… да пусть даже себе на погибель, только бы умереть на его руках… но вдруг она потеряет его уважение, поддавшись моменту, а это хуже смерти…

Она с испугом посмотрела на него, чтобы прекратить… и утонула в отражающихся на его лице эмоциях. Ей больше не надо слов. Их души сейчас оказались оголены. Больше не рассуждая и не боясь, не замечая, что слезы омывают щеки, Полина потянулась к нему.

Но тут её магия словно бы обрела второе дыхание, горячей рекой ринулась по телу, изгоняя навешанные эльфами проклятия и девушка потеряла сознание, но её артефакт, получив мощнейшую подпитку, вновь был готов защищать своего носителя.

— Интересно, — констатировал эльф-иллюзионист. — Всё-таки мы мало знаем о людях. Но, время дорого… ведите их в общую. Там на него сразу наденьте ошейник с блокиратором силы!

— Но тот ошейник на…

— Убейте.

Томаш прижимал к себе Полину, тревожно прислушиваясь к её дыханию.

Не перегнул ли он со своими признаниями?