Хозяйка Скальной гряды

Дорог в создающемся порту пока что было больше, чем домов, и вдоль каждой была вскопана узкая полоска земли, на которой вовсю цвели ноготки, анютины глазки, бархатцы и колокольчики. Семенами этих цветов с Полиной поделилась женщина, занимающаяся посадками возле подъезда, где она жила на Земле.

В скором будущем Поля собиралась высадить новые саженцы вишен взамен тех, что не пережили зиму, но пока даже канавки для стоков воды были едва обозначены в разрастающемся поселение. И всё же именно цветы создавали наглядные ориентиры будущего городка.

Сейчас на Скальной гряде существовала только одна улица с простенькими домишками, лепящимися друг к другу, и по сравнению с ней гигантская ровная площадь с широкой набережной длиной в сотню метров выглядела божественно и чужеродно.

Но если представить будущее, а Полина частенько баловала своих работников иллюзиями будущего города, то всё становилось на свои места. Баронесса планировала строить просторные дома, мастерские, городские здания… Всё было размечено, повсюду стояли столбики со схематичным рисунком будущего строения, и там же висели плетёные корзины с диковинными (для местных) цветами, которые вырастили из привезённых баронессой семян.

Чуть в стороне от улицы утопал в цветах и зелени маленький особняк хозяйки Скальной гряды. Пристроенная терраса и сверкающие в лучах заходящего за горизонт солнца окна придавала ему какой-никакой солидности и уюта. По другую сторону улицы стояли рабочие палатки и шалаши.

Томаш по привычке потянул носом воздух, предполагая почуять запах неконтролируемого хождения множества людей в туалет под кусты, и собираясь сказать баронессе, что работяг не следовало селить рядом с местными жителями, но воздух был свеж. Приглядевшись, он обратил внимание, что палатки стоят в одну линию и даже костры разожжены на специально отведённых местах, а вдали установлены деревянные будки. Если это туалеты, то их было слишком много…

— Полина свет Аркадьевна, — обратился Мишенька, вертящий во все стороны головой, словно флюгер в ветренный день, — а что это там? — он показал рукой как раз на те будки, что заинтересовали Томаша.

— Отхожие места и дождевые.

— Как это «дождевые»?

— Приглядитесь: видите, там на крышах стоят большие глиняные вазы?

— Ага!

— В эти вазы наливают воду, за день она прогревается, а если прохладно, то дежурный добавляет туда горячей воды. От каждой из этих ваз идёт трубка с краником и плоской лейкой с дырочками, — Полина говорила и одновременно рисовала палочкой на земле. — Рабочие после трудового дня заходят в будку, раздеваются, поворачивают кран — и на них как дождик льётся вода.

— Баловство, — скептически приглядываясь, буркнул генерал. — Вы застудите рабочих, когда станет холодно.

— Когда станет холодно, то все палатки уберут и люди вернуться в город. А вообще я планирую поставить общественную баню.

Слова у Поли отскакивали, как заученные. Она столько раз объясняла это разным любопытствующим, столько сил потратила на вразумление рабочих, что надо потратить день и слепить из глины, то, что она просит. А обжечь вазы и лейки она берёт на себя. И всё это надо было организовать срочно, пока маг из города отрабатывал у неё свой штраф за дебош на глазах у супруги градоначальника. Она выжала этого мага досуха на ремонте дороги, а ещё по мелочи, вроде обжига керамики.

— Это как на Большой земле? — с интересом уточнил счетовод насчёт общественной бани. Здесь их из-за сильных ветров не было. Люди боялись застудиться по дороге домой и небезосновательно.

— Я не была там, но возможно, что будет похоже.

— Вы казались бедной пугливой овечкой, когда я впервые вас увидел. Не ожидал, — констатировал генерал.

Настроение Томаша было никакое! Его до глубины души потрясла великолепнейшая дорога. Такого размаха он не ожидал. Ему хотелось съязвить, что для захолустья подобное расточительство слишком дерзко, но он вспомнил, что творится уже как год на его земле — и смолчал.

Блажь или дерзость, но у баронессы есть готовая дорога, а у него затоптан старый сад, развал в старом замке и огромнейший фундамент под новый. При этом королевское денежное вознаграждение за войну и трофейное добро уже растаяло, а до осенних налогов ещё дожить надо, и не хочется вспоминать, что собранных с жителей графства налогов никогда-то не хватало Он просил, требовал от матушки приберечь деньги хотя бы для приданого сёстрам, но ей невмоготу было смотреть, как Кэрита тратит золото, не считая, посматривая на неё свысока.

Томаш надеялся, что к осенним налогам сможет добавить генеральское жалование, но Георг заметил ему, что войны нынче нет, а для жизни у героя есть немаленькое поместье и отныне служба графа завершена.

Король рекомендовал посвятить свободное время молодой жене и не стал напоминать, что Томаш вывез в своё поместье не один сундук с золотой и серебряной посудой, отнятой у эльфов, которые в свою очередь награбили у вельмож и купцов, попавшихся в их руки.