Хозяйка «Волшебной флейты» (СИ)

– Быть может, мы сможем договориться о поставках цветов в моё заведение? – спросила я быстро, просчитав варианты. Конечно, с княгиней договориться будет дешевле! А она посмотрела на меня так странно, как будто я была неизвестным науке насекомым.

И Елизавета Кирилловна обернулась, вытаращив свои и без того большие голубые глаза. На её лице отразился даже не страх, а некое смятение. Она замерла, прижав ладонь к груди, словно воздуха не хватало, и после бросила быстрый взгляд на маменьку.

Заполошный взгляд.

Господи, что я не так сказала-то?

Княгиня прищурилась, выпрямившись ещё больше, хотя я думала, что это невозможно. Теперь её взгляд стал строгим, как у завуча школы. Она окинула этим бесплотным льдом меня, а затем свою дочь. Я же видела, как Елизавете Андреевне неловко, как она внутренне мается.

Да от чего же? Серьёзно?

– Я, право… – пробормотала княжна. – Татьяна Ивановна, могла ли я подумать, что… Ах, это так неприятно!

Всё было хорошо, пока я не ляпнула про заведение. Мать моя женщина, да ведь они испугались, что принимают у себя хозяйку борделя! Не пристало, что ли? А княжна и мается, оттого что я ей помогла, а она со мной так вежливо разговаривала да ещё и пригласила домой. Вот маменька ей задаст!

Так, надо выкручиваться теперь.

Как там надо называть аристократов? Я изобразила на лице улыбку поприветливее и сказала:

– Ваше сиятельство, я сказала «заведение»! Наверное, неправильно выразилась… Дело в том, что у меня музыкальный салон в Михайловске!

– Музыкальный салон? – всё так же строго переспросила Наталья Юрьевна и перевела взгляд на дочь. Та выдохнула с таким облегчением, что в гостиной даже светлее стало, и ответила с воодушевлением:

– Музыкальный салон – это же прелестно, маменька, не так ли?!

Но вопроса в голосе её не было, лишь утверждение. Маменька вынуждена была согласиться, но обозначила некоторый резерв доверия:

– А где же у нас в Михайловске музыкальный салон, я что-то не припомню такого. Душечка?

Елизавета Кирилловна качнула головой:

– Нет, маменька, не слыхала. Татьяна Ивановна, как же называется ваш салон?

Об этом я не имела ни малейшего понятия. Не думала ещё над названием. Но отвечать надо быстро и уверенно, чтобы оставить о себе и своём будущем заведении наилучшие впечатления.

И я ляпнула:

– Волшебная флейта!

Блин, флейта… Я дура, наверное. Нет, совершенно точно, я дура. Флейта! Прекрасное название для бывшего борделя…

– Как это мило! – воскликнула Елизавета Кирилловна. – Волшебство и музыка! Маменька, как вы думаете, прилично ли будет мне посетить салон Татьяны Ивановны?

– Право, я даже не знаю… – растерялась княгиня. – Груша! Где же чай?!

В гостиную вплыла высокая жилистая горничная, одетая, как и моя Лесси, в длинное чёрное платье с белым передником поверх и с накрахмаленной наколкой на волосах. Женщина присела в безупречном книксене и сказала хорошо поставленным альтом:

– Чай, ваше сиятельство.

В руках у неё был поднос с белым фарфоровым чайником, с чашечками на блюдцах и такими же сахарницей и сливочником. Как в лучших домах Парижа и Лондона, ёптити. Неожиданно грациозно Груша сервировала всё это на столе и прижала поднос к животу:

– Ужин будет подан ровно в пять.

– Хорошо, ступай, – кивнула княгиня. – Татьяна Ивановна, прошу, садитесь, берите чай – у нас всё по-свойски – и расскажите поподробнее о вашем салоне.

По-свойски так по-свойски. Я присела к столу и подвинула к себе блюдце с чашкой. Елизавета Кирилловна заботливо налила мне чаю, потом маменьке, спросила:

– Вы играете на рояле, Татьяна Ивановна?

– Ох нет, – я усмехнулась. Даже в детстве меня не отдавали на музыку или пение. Мама считала это всё потерей времени. – Но планирую исполнение популярных романсов. Возможно, театральные пьесы в формате сериалов.

– Что, простите? – удивилась Наталья Юрьевна. – Как это так?

– А вот так. В один день одна часть пьесы, в другой – например, через неделю – вторая. И так далее.

– Прелюбопытно, – рассудила княгиня, подняв чашечку и отпив глоток чаю. – И что же вы ставите? Господина Шикспера? Русских авторов?

– Я думаю сама писать сценарии, – скромно ответила я. Ох, не опростоволоситься бы… Может ли женщина быть автором пьесы?

– Смело, весьма смело, – оценила княгиня. – А ведь мы могли бы порекомендовать вам, не так ли, Лизонька?

– Конечно же! – откликнулась Елизавета Кирилловна. – В Михайловске есть один литератор, он приезжает к нам из Алексбурга на ваканцию, пишет тут…

– Антон Парфёныч Лябинский, – подтвердила Наталья Юрьевна. – Весьма талантливый молодой человек.

Талантливый литератор – это просто отлично. Но я всё равно должна буду контролировать процесс. И интересно, сколько будут стоить его услуги… А, ничего, прорвёмся! И я сказала с довольной улыбкой:

– Что ж, буду рада с ним познакомиться.

– На балу в пятницу! – воскликнула княжна. – Маменька, я взяла на себя смелость пригласить Татьяну Ивановну на бал, ведь вы не станете противиться?

– Не стану, – милостиво кивнула княгиня.

Бом! Бом! Бом! Бом! Бом!