Хозяйка «Волшебной флейты» (СИ)

– О-о-о, с удовольствием, госпожа Кленовская, – откликнулся он и позволил увлечь себя в кабинетец. – Конечно же, вы мне платите за обучение этих… этих! Бездарностей, но мои нервы, мои бедные нервы не выдерживают подобного светопреставления!

– Будет, будет. Мсье Белласти, прошу вас, научите танцевать меня!

– Вас?! – изумился молодой человек. – Но я был уверен, что вы получили прекрасное образование, Татьяна Ивановна… И не умеете танцевать?

– Оставим пока в стороне вопрос о моём образовании, – фыркнула я. – Научите меня мазурке, полонезу, что там ещё танцуют на балу? Через три часа мне ехать к княжне Потоцкой, а я только вальс умею, да и то – как Настасья!

– Три часа! – мсье Белласти схватился за голову и забегал по кабинету. – Да вы не понимаете саму природу танцев! Мне за две недели не обучить вас всем тонкостям! Да и движения… Нет, конечно, у вас есть природная грация, но её недостаточно для бала! Я взялся за ваших девушек только потому, что им не выходить в свет, а для музыкального салона будет впору.

– Я уверена, что существует какой-нибудь камень… – пробормотала я в растерянности. – Ведь камни есть для всего на свете! Значит, и для танцев тоже…

Он остановился как вкопанный, глянул на меня диким взглядом. Потом с истинно французским размахом хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:

– Chere madame! Вы абсолютно правы! Как же я мог забыть!

Он ринулся вон из кабинета, притащил свой изящный кожаный саквояж и с торжеством раскрыл его:

– Вот! Прошу обратить ваше внимание на этот великолепный экземпляр!

Из обитой внутри бархатом деревянной шкатулочки мсье Белласти выхватил маленький почти круглый голыш сиреневого цвета с более тёмными разводами и показал мне со всех сторон. Я подняла брови:

– Как называется этот камень?

– Эрудит! Во всём мире есть лишь сотня подобных камней, и мне посчастливилось приобрести один из этой сотни.

– И что, вы приложите его ко мне, и я сразу же научусь танцевать?

– Разумеется! Вы сможете танцевать, петь, читать книги на языке, которого не знаете, и даже беседовать о политике Великогритинии на Ближнем Востоке! Однако всего лишь с десяток часов, не более! Затем эффект камня спадёт.

– Отлично, – сказала я и протянула руку. – Мне дольше и не надо.

Мсье Белласти сладко улыбнулся:

– Это будет стоить дороговато, Татьяна Ивановна.

– Вам будет заплачено, – сухо ответила я. – Делайте то, что надо.

Через три часа я снова села в коляску и скомандовала Порфирию:

– К княжне Потоцкой.

Алое платье с белыми кружевами сидело на мне великолепно. Вот просто, как вторая кожа, облегало тело до талии! Под пышными юбками было ещё две юбки и свободные панталончики. На ногах – алые же балетки с тоненькой подошвой и белыми кожаными пряжками. Вместо шляпки пани Ядвига прислала бежевую вуальку, которую Лесси умело заколола в причёску на затылке. Вуальку можно было опустить на лицо, а можно было поднять и расположить сзади на локонах. Пара длинных светло-бежевых перчаток отлично сочеталась с ней. На шее у меня была тёмно-красная бархотка, на которую умелая мастерица нашила белые бусины. Мне показалось, что они из камня, но спрашивать у Лесси я не стала. Наверное, какие-нибудь «прекрасиниты» для цвета лица…

Корсет давил, но я старательно выпрямлялась и дышала грудью. Где-то внутри трепетало возбуждение перед балом, и теперь я понимала, как чувствовали себя русские красавицы при первом выходе в свет. Однако у них не было моего превосходства: с эрудитом я знала всё на свете и умела то, чего не умела раньше. И это ощущение наполняло меня лёгкостью и пузырьками радости!

Поместье Потоцких утопало в цветах. Уж не знаю, как именно, но княжне удалось сделать из них целую аллею, ведшую к особняку, и колонны, перевитые сверху между собой. Так получился тоннель, под которым проехала коляска. Порфирий очень красиво прокатил меня до самого крыльца, а там уже стоял наизготовку лакей, который подал мне руку, помог сойти и отвесил поклон, потом сообщил:

– Их сиятельство ожидают гостей в салоне, прошу пожаловать, барыня.

С улыбкой я кивнула ему и, придержав подол, поднялась по ступенькам. В салоне тоже было много цветов: и роз, и тюльпанов, и лилий! Да, в оранжереях Потоцких действительно работают чудо-садовники! В мае столько цветов…

– Татьяна Ивановна! Вы сегодня просто восхитительно выглядите!

Княжна Потоцкая была в белом. Но, когда она подошла поближе и взяла меня за руки, словно желая рассмотреть повнимательней, я поняла, что её платье цвета яичной скорлупы. Такой субтильный намёк: вроде бы уже не девица, но ещё на выданье. Елизавете очень шёл этот фасон – юбка-колокол, лиф на бретельках, весьма скромно открывающий поднятую корсетом грудь, а от бретелек кружева цвета слабенького чая, ниспадающие на руки до длинных перчаток в тон платью. Ещё больше княжне шла причёска, разделённая на прямой пробор и собранная двумя пучками локонов по бокам. И цветочки, цветочки повсюду – искусственные на лифе, настоящие в волосах!

– Вы тоже потрясающи, Елизавета Кирилловна. Очень красивое платье, а ваша причёска мне так нравится!