Хозяйка «Волшебной флейты» (СИ)

Стараясь не думать о трупах, кое-как оделась. Затянуть корсет самой у меня не получилось, застегнуть платье целиком – тоже. Пришлось замаскировать дыру на спине какой-то шалью, которую я отыскала в шкафу, отгоняя мысль о том, что, возможно, это цветастая скатерть с бахромой. С причёской тоже поступила просто – замотала на затылке гульку и заколола шпильками. Быть может, не самая шикарная причёска, но можно напялить шляпку так, что никто ничего не заметит. Выглянув в окно, заметила на улице свою коляску, на передке которой дремал Порфирий. Отлично! Пора бежать по делам!

Сегодня пятница.

Сегодня бал.

Сегодня мне нужно быть беззаботной, красивой, весёлой и заманить всех мужчин в новый музыкальный салон! Открытие я назначила на через две недели, поэтому пилотная серия должна быть написана сегодня, чтобы завтра мы начали репетиции.

А так не хочется никуда уходить из этого, хоть и не очень уютного, но гнёздышка любви! Хочется дождаться Городищева, обнять, поцеловать, затащить в постель, потом готовить ему ужин и есть вместе с ним, глядя на то, как он смакует каждую ложку и улыбается мне…

Но не судьба, Татьяна, не судьба.

Пока не судьба.

Дверь я заперла шпилькой – замки тут самые примитивные. Спустилась на первый этаж и проскользнула мышкой мимо консьержки. Выскочила на улицу словно после ограбления, подбежала к коляске, приподняв подол платья, залезла в неё и толкнула кучера:

– Порфирий, едем домой!

– Барыня, всё ли в порядке? – озаботился он, причмокнув на лошадь. Та тряхнула головой и двинулась вперёд. Я же улыбнулась сама себе, сказала тихо:

– Всё хорошо.

Дома меня встретила всполошённая Лесси. Она засуетилась вокруг меня, с ужасом разглядывая шаль и криво сидящую шляпку, запричитала:

– Как так-то, барыня?! Как же так-то? Виданное ли дело – где-то всю ночь гулять? Кто же вам помогал одеваться-то так неумело? Ах, ах, скатертью прикрываться! Ах, ах, как же репутация барыни?!

– Лесси, замолчи, будь так добра и любезна! – весело ответила я ей, поднимаясь по лестнице. – Приготовь мне обтирания, обтряси платье, я буквально сразу же уезжаю!

– Барыня изволят надеть новое платье, которое принесли вчера от модистки? – осведомилась враз успокоившаяся девушка, поспешая вслед за мной. Я резко обернулась:

– Какое новое платье?

– Так пани Козловская прислали платье с кучером! Велели передать на словах: «То, что было давно обещано, а бальное платье будет готово к четырём пополудни».

Я только ахнула. Пани Ядвига не забыла о своём обещании! Ещё одно платье вместо горчичного кошмара! Наконец-то я смогу одеться не как институтка, а как нормальная женщина!

Это прибавило мне сил, и я почти бегом ворвалась в спальню. Платье было заботливо разложено по кровати. Тёмно-голубое, такого ясного глубокого цвета, что глазам стало больно от красоты, с украшением белой тесьмой по лифу и пышной юбке, с длинными узкими рукавами, с небольшим декольте, оно обрадовало меня больше, чем даже обещание закончить бальное платье до бала.

– Лесси, оно прекрасно! – выдохнула я, сложив руки лодочкой. – Боже, давай же быстрее одеваться!

– Сей же час, сей же час, барыня!

Лавандовые обтирания освежили меня, мята, пучком которой Лесси натёрла мне подмышки и горло, прочистила голову. Служанка помогла мне с корсетом и с платьем, а я всё не могла на него нарадоваться. Какая же я в нём буду красивая! Неотразимая! Надо обязательно встретить совершенно случайно Городищева!

К платью полагались светло-голубые перчатки – две пары – и шляпка с целым букетом незабудок, к сожалению, искусственных. Впервые я напялила эти женские принадлежности с удовольствием. Всё-таки девушка должна ощущать, что вещи ей идут, тогда и сама она станет прелестнее и увереннее в себе!

– Я обворожительна! – сказала сама себе в зеркало, и Лесси подтвердила:

– Барыне очень идёт этот наряд! Теперь бы в городской сад, и все кавалеры были бы у ног барыни!

– А мне все не нужны! – весело ответила я. – Только один. Ладно, я поехала по делам, буду поздно.

– Барыня, – откликнулась Лесси и замолчала. Я подняла брови, глядя на неё через зеркало, и, так как девочка не продолжала, сказала:

– Ну? Говори.

– Разрешат ли барыня отлучиться на занятие с Варварой Степановной? Они прислали утром посыльного с запиской.

– Конечно, Лесси, – улыбнулась я. – Ты можешь заниматься пением тогда, когда Варвара Степановна скажет.

Девочка приблизилась, присела в книксене и схватила мою руку, целуя. Я выдохнула и, стараясь не сердиться, отобрала у неё мою кисть. Сказала:

– Лесси, больше никогда так не делай. Я тебе не кардинал, чтобы мне руки лобызать! А ты скоро станешь величайшей оперной певицей, поэтому начинай думать, как свободный человек.

– Толку-то, барыня, – ответила она и покраснела. – Мне ни за что не выпишут вольную, а чего начинать-то без неё.

– Я же сказала, что добьюсь вольной для тебя, значит, так оно и будет.

И вышла из комнаты, чтобы не смотреть в глаза девочки. Даже не представляю, как исполнить это обещание…

Глава 14. Блистаю на балу