А у неё был перерыв большой. И вот мы встретились у неё дома чтобы провести время вместе и отобедать, еду заказали из ресторана. Я взял лапшу удон с соусом из утки, она какую-то рыбу, пили охлаждённое белое вино.
– Маш, – вспомнил я вдруг, – мне батюшка сказал новости смотреть сегодня днём! Давай включим телек, вдруг что важное. Хотя скорее всего хрень какая-нибудь, но он же спросит потом.
– Я вообще против смотреть телевизор за обедом. Мне и так его хватает, – вздохнула она, – потому что телевизор – это я.
Я не хотел с ней спорить, но тут он спохватилась:
– Слушай, так это наверно связано с освещением ракеты на космодроме Восточный! Мой коллега туда поехал, снимать какого-то важного церковного чиновника… Так какие-то военные спутники на орбиту выводят или на станцию космическую отправляются, что-то в этом роде.
Она взяла пульт и включила телевизор. Как раз вовремя, новости шли. Мы немного опоздали, саму ракету уже освятили, теперь происходило благословение экипажа. Процедуру вёл батюшка. В полном облачении, золотой и величественный, он подходил поочерёдно к молодым крепким парням в синей униформе, брызгал в них святой водой специальной кисточкой, и плотно прижимал к их лицам массивный крест. Впечатывал прямо в губы, как бы говоря своим ироничным взглядом: смиряйте гордыню!
Надо отдать космонавтам должное, ни одна мышца на их лицах не дрогнула. Они никак не выразили своего отношения к происходящему. Вот что значит дисциплина и уважение к приказу командования.
После этого батюшка дал интервью – эксклюзивно для канала, где работала Мария.
– Вы же понимаете, – сказал он, с прищуром глядя в камеру, – почему до этого ракеты падали? Потому что не освящённые были. В космос, видите ли, летали с гордыней – покорители нашлись тут! А дело в том, что без благодати божьей не будет ничего…
– Скажите, пожалуйста, а как объяснить, что вот американцы и на Луне были и тоже в космос спутники отправляют, и космонавтов, но без освящения. А аварий меньше.
– Зря он этого спросил, – с рабочей интонацией заметила Мария. – Молодой ещё, думает что так себе имя сделает, а по факту наоборот будет. Теперь его никто не увидит на федеральном, разве что в регионах.
Батюшка тем временем отвечал невозмутимо:
– А тут всё ясно. Им дьявол помогает. Сатана собственной персоной. Только за такую помощь всегда надо платить! И знаешь, чем?
– Чем?! – спросил корреспондент.
– Душой, – тихо ответил батюшка, проницательно глядя в камеру.
– А может и сойдёт с рук, – сказала Мария. – Возможно, вопрос и запланированный был!
– Слушай, Маш, давай выключим это…
– Как скажешь, – покорно кивнула она. – То включи, то выключи…
***
– Ну что, Иван, посмотрел?
– Да.
– Ну и?
– Ммм… Здорово… – ответил я неуверенно.
– Чего здорово? – рассердился он. – Я про освящение спутников говорю!
– Я понял, понял…
Он был в отличном расположении и, кажется, выпивший.
– Давай что ли отметим это дело? Выпьем по чуть-чуть за освоение космоса?
– Я не могу, за рулём…
– Ой, ну не надо тут это… – скривился он. – При мне-то… За рулём он. Ишь, дерьмо какое занятое!
– Я бы попросил вас выбирать выражения…
Он махнул рукой:
– Машку будешь просить.
Достал бутылку Курвуазье, два стакана, и налил.
Зазвонил коммутатор.
– Господи, выпить не дают, – он включил громкую связь. Звонил секретарь.
– Ваше высокопреосвященство, полагаю, вы должны быть в курсе – ракета, запущенная с космодрома Восточный, упала в Атлантическом океане, спутники погибли…
Батюшка помрачнел. Откинулся в кресле и задумчиво посмотрел в окно.
– Неисповедимы пути господни! Да и лукавый не дремлет… Теперь же всякие бесноватые начнут пересуды, что вот, упал освящённый спутник, станут нападать на Церковь Христову…
Я благоразумно молчал. Он поднял стакан:
– Давай, Иван! Значит, полагает нам Господь испытание. А раз испытывает, значит, любит!
Мы чокнулись и выпили.
***
Батюшка был прав. В сети сразу поднялась волна насмешников. Припомнили батюшке его слова про то, что падают только неосвящённые спутники. Но больше всё же было тех, кто защищал ритуал.
Но в общем это была обычная грызня, троллинг и лай, как всегда бывает в сети. Каждый, как умел, демонстрировал свою животную природу, кто в шутку, кто всерьёз. Про последних мне ещё батюшка объяснил – чем более праведное негодование охватывает человека, чем сильнее он возмущён, тем сильнее затмевается всё рациональное, и тем отчётливее проступают инстинкты – включается бессознательное, так роднящее нас с неразумными нашими предками.
Один комментатор, впрочем, мне понравился. Хоть он был и противником освящения, выступал он без всякого глумления. Выражался аргументированно, логично, ссылался на какие-то источники, взывал к разуму.