Хозяин Москвы

– До вечера.

С порога она напомнила:

– Кофе и сигареты на кухне!

Хлопнула дверь. Я встал и поплёлся на кухню. Что за предложение? Сел, отхлебнул горячий ещё кофе. Потом сделал ещё глоток, и ещё. Закурил. Господи, как хорошо любить и быть любимым!

***

Смотрел интервью с сенатором. Сидит жирный такой, живот вываливается далеко за ремень, салатовый галстук лежит почти горизонтально. Брюки по ширине и длине одинакового размера. Странно, думаю, а почему он в светской одежде? Лицо его лоснится, как будто смазано маслом. Рот очень узкий и толстые губы сложены в трубочку.

– А что, – тонким голосом отвечает он на вопрос Марии, – отличный паёк. И мясо, и рыба, и даже сладкое… Я бы сам такой хотел, но нельзя, я на диете!

Он со смехом хлопает себя по животу.

– Обратите внимание, что и выбрать есть из чего – не хочешь гречу, бери рис, не хочешь рис, бери картофель. Я считаю, что очень неплохо. Мы с тёмными обращаемся намного лучше, чем нацисты обращались с евреями.

– Безусловно, – кивает Мария. – Но как быть с одеждой? Она тоже будет выдаваться тёмным по талонам? В проекте об этом ни слова.

– Хороший вопрос, – задумчиво тянет он, как будто раньше об этом не думал.

Потом наклоняется к ней и доверительно сообщает:

– Я думаю, одежду им будут выдавать на работе. Рабочую. Скажем, комплект на год. А другой им ведь и не надо. А, верно говорю?

И он тонко расхохотался, глядя на Марию. Видно, что он к ней клеится, жирный урод, – думаю я.

Мария смеётся в ответ.

***

– Привет, как ты? – пишет Мария. – Ужасно скучаю по тебе.

Мы не виделись несколько дней, она в командировке.

– Я тоже, – отвечаю. – Только язык до сих пор болит.

– Ну ещё бы! Ты так старательно целовал меня. Не переживай, ты просто уздечку на языке порвал об нижние зубы. Так бывает. К нашей следующей встрече заживёт.

Мне становится слегка неприятно от этой её осведомлённости. Раз она знает, значит, я не первый, кто порвал. С другой стороны, я с самого начала знал, что она не новичок в плане отношений, и мне это нравилось.

Спустя минуту, видимо, догадавшись о моих тревогах, она добавила:

– Я тоже порвала.

Начинается совещание. Руководители подразделений собрались в моём кабинете. Вот Ольга села напротив в кресло, закинув ногу на ногу, так что между чулком и юбкой горит полоса крупной ляжки. Она смотрит на меня внимательно, и в этом её взгляде читается вызов. Но все мои мысли вертятся вокруг Марии. Я вновь и вновь возвращаюсь мыслями к её телу, и к тому, что мы делаем друг с другом. Это навязчивое наваждение и я периодически трясу головой, как будто у меня нервный тик, чтобы прогнать его.

Я рассказываю собравшимся о планах работы, о том, что от нас требуется в ближайшие дни в связи со сложной внешне– и внутриполитической обстановкой.

После совещания Оля задержалась.

– Иван Сергеевич, вы у зубного были? – сочувственно спрашивает она.

– Почему вы так решили? – удивился я.

– Мне кажется, вам сложно говорить…

Да, это правда. Не знаю, куда язык пристроить во рту, чтобы он не болел.

– Устал, устал, – невнятно отвечаю я.

Когда Оля выходит, я строчу Маше смс:

– Чёрт, еле совещание провёл из-за тебя.

В ответ смайлики.

***

Хотел Марии сделать приятное. Купил нам тур в Турцию. Думал, что съездим в отпуск на неделю. Я вообще не большой фанат пляжного отдыха, я предпочитаю по культурным достопримечательностям бродить, но подумал, что нам вдвоём будет не до высокой культуры.

Пляж, Шезлонги… Мы под зонтом лежим рядом. Жгучее яркое солнце, и тихо накатывает море. Рядом бар. Она, закрыв глаза, в полудрёме. Я пью ледяное пиво и любуюсь её сильным, загорелым телом. Он него веет жаром и я представляю, как, вернувшись с пляжа в номер, вдруг хватаю её, не дав зайти в душ, срываю купальник…

Тур стоил 850 тысяч рублей. Я взял лучше предложение из всех, что были на этот период.

И вот, читаю новости: «Росавиация отменяет все рейсы в Турцию в связи со сложной обстановкой в мире». Я даже затрясся от тихого бешенства. Опять? Недавно же только небо открыли…

Звоню батюшке. Он занят. Набираю высокопоставленному приятелю из ФСБ. Что за дерьмо? – спрашиваю.

Он объясняет, что дело тут, конечно, не в обстановке, а просто в том, что Турция осудила возвращение Русью исконных территорий – Литвы, Латвии, Эстонии и прочих. Это как бы ответная мера с нашей стороны – удар по их бизнесу.

Я возмущаюсь, говорю – как же так, русские люди накупили уже кучу туров, нельзя же так с собственными гражданами…

– Иван, – вдруг очень серьёзным тоном говорит он и держит паузу.

– Что?

– Так как маленький. Когда это государству не было насрать на рядовых граждан? Не нашему конкретно, а вообще, любому?

– В смысле? – не сразу понял я.

– В смысле, что для нас – светлых – есть дела и поважнее. А про себя не беспокойся. В министерство туризма позвони, тебе, как небесному, специальный рейс выделят. Полетите с вашей ведущей тушки греть…

– Постой! А откуда ты про ведущую знаешь?!

– Ой, да брось. Все знают. Ну ладно, давай, дела у меня. Надо будет встретиться, посидеть.

– Обязательно! Пока.

– Постой!

– Что?