Хозяин Москвы

Потом наткнулся на очередь тёмных, они пришли отоваривать талоны. Пункт выдачи довольствия по воскресеньям работал с десяти, но очередь нужно занимать часов в шесть, если хочешь потом успеть на сверхплановую на работу. В ожидании они возбуждённо обсуждали новости. Стоял мороз, изо ртов валил пар. Я заметил, что у многих нет перчаток и зимней обуви.

– Господи, – молился один, сложив у груди мозолистые руки, – вот счастье-то, вот подфартило нам с Казахстаном!

– Ты что несёшь, – возразил ему другой, тоже, видно, рабочий человек, – подфартило. Это не подфартило, это Святейший проявил ум и дальновидность!

Я как заворожённый остановился. Меня необъяснимо притягивали эти люди, их грубые худые лица, простая одежда. В них было что-то дикое, нерафинированное. Вот он, народ… – подумал я.

– А две трети страны в нищете, чего тебе этот Казахстан… – вдруг сказал кто-то.

Я посмотрел на говорившего. Похож на интеллигента, с ним сынишка лет пяти-шести, держит папу за руку и смотрит куда-то в небо.

– Ты откуда такой урод выискался, – с усмешкой спросил его первый говоривший. Ещё кто-то сильно толкнул интеллигента в плечо.

Его дёрнуло, с ним и сына, за руку которого он инстинктивно схватился сильнее в момент удара. Мальчишка испугано посмотрел на папу.

– Эх, повезло, что ты с малышом! – сказал ещё кто-то со смехом.

Один из них наклонился к мальчику и сказал громким шёпотом, так чтобы все слышали:

– Пацан, а папа-то у тебя мудак.

Взрыв хохота.

***

Я ворвался в офис.

– Иван Сергеевич, вам звонил сенатор…

– Потом, потом, я занят, никого не впускать, ни с кем не связывать.

Я рухнул в кресло, достал из стола ополовиненную бутылку коньяка, налил в стакан для воды граммов сто пятьдесят, залпом выпил. Потом повторил, закурил.

Немного полегчало.

Что же это происходит? – сказал я сам себе. Это не может быть по-настоящему. Почему все делают вид, что всё нормально?

Но больше всего меня на самом деле пугало то, что они не делали вид. Они, похоже, действительно считали, что происходящее – нормально.

***

– Пошли они все в жопу! – это я кричу. – В жопу!!! Светлые, тёмные, какая разница? Помазанник божий, говорите? Да хрен он в пальто!

Я пьяный вдребезги стою в дверях кабинета. Не знаю, что спровоцировало меня. Меня всего-то попросили коллеги скорректировать их работу в связи новым указом Президента Всея. Помню, я допил стакан, встал и пошатываясь вышел в офис. И прокомментировал.

Сотрудники не знали, что делать. Некоторые встали и торопливо вышли.

– Да я в рот е-ал это ваше ФСБ, ясно? Я небесный, мне похер всё!!! Любую из вас могу трахнуть, если захочу…. Так-так-так… Ты не бойся, тебя уже… А, вот, ты, новенькая!

Новая оранжевая сотрудница испуганно оглянулась, надеясь, что я имею в виду не её.

– Да, ты! Через минуту жду в кабинете!

Я вернулся и упал на диван. Ну, думаю, сейчас зайдёт, пошлю её на хер. И всё. Дальше тьма. Просыпаюсь ночью, темно, только фонарь в живом шаре из снежинок с улицы заглядывает.

На душе тяжесть, во рту вкус шерсти бродячей собаки. На мобиле непринятые вызовы от Марии и батюшки. Три часа ночи.

Трясущейся рукой я набираю номер. Это простое дело даётся мне с великим трудом – и физическим, и духовным.

– Ваня, – слышу я сонный голос. – Ты?

– Маш, – говорю я срывающимся, как будто дрожащим голосом, – я нажрался, заснул. Прости меня. Весь этот кошмар…

– Поняла. Ну ладно. Тебя ждать? Я омара приготовила. С белым вином.

– Нет, не жди. Я в таком состоянии… Давай завтра?

– Хорошо.

– Прости. Я люблю тебя.

– Я тебя тоже. Давай, приходи в себя.

Она кладёт трубку и мне становится чуть полегче. Наощупь пробираюсь к столу, включаю лампу. Меня знобит. Открываю бутылку вина, бордо. Из горлышка выпиваю половину, жду несколько минут, когда полегчает, потом закуриваю.

Да, думаю я, – глядя на снежный светящийся ком за коном, – на нервный срыв похоже. Что теперь будет? Полная жопа.

Снаружи воет метель, я не слышу звука, но догадываюсь по скорости, с которой летят снежинки. Там безлюдно, машины не ездят. Принимаю решение лечь спать в офисе.

***

– Ну, – здравствуй, – холодно говорит батюшка. Мне дурно, меня подташнивает, и периодически сжимает внутренности.

– Садись, что стоишь! – с деланым радушием говорит он. – В ногах правды нет.

Я медленно сажусь.

– А ты я вижу всё ещё с бодуна? Прям с утра ко мне?

Он молча смотрит на меня. Я отвожу глаза.

– Водку будешь? Налить?

– Нет, спасибо, – хриплю я.

– Я серьёзно. А то как бы ты тут с похмелья не умер.

– Спасибо, не хочу… У меня это, нервный срыв был.

– Правда? А по видео не скажешь!

– По какому видео? – с замиранием сердца спросил я.

– Да вот в сеть уже ролик выложен, на ютубе полмиллиона просмотров. Предыдущий рекорд не побит, конечно, но тоже неплохо! Что же хер-то не достал показать в этот раз?

– Бля! – вырвалось у меня. Я закрыл лицо руками. Больше всего я боялся не того, что Мария увидит, как я там, скажем так, порицаю власть, а то, что новую сотрудницу зову в кабинет.

– Ты это! Ты за языком-то следи! Ты в доме Господнем! – повысил он голос.

– Простите… Что же теперь будет?

– Не знаю, – холодно ответил он.

– Я больше не буду, – вдруг ляпнул я.