Храбрая

— Уходите, — простонал Рен, когда я нашла то, что искала, обхватив руками его горячую длину.

Кто-то ответил, но это было потеряно в желании, пульсирующем в моих венах. Я услышала, как хлопнула дверь, а потом Рен трясущимися руками стянул с меня штаны.

— Люби меня. — Его голос был хриплым и грубым, как удар хлыста по моей чувствительной коже. — Возьми у меня все, что тебе нужно.

Все превратилось в размытое пятно из дрожащих рук и скользкой кожи. Рен не держал меня так крепко. Его рука опустилась на обнаженную кожу моего бедра, но он прожигал меня насквозь, его бедра поднимались, когда я опускалась ему навстречу. В воздухе пахло кровью и сексом. Огромное и ужасное напряжение нарастало во мне, пока я пожирала Рена, покусывая его губы, посасывая и облизывая. Всплески энергии вошли в меня, когда я поднялась и обрушилась на него.

— Поцелуй меня, сладкая, — прорычал Рен, звуча с придыханием. — Поцелуй меня, Айви.

Я разве не целовала его? Нет. Я снова кормилась, потерявшись в ощущениях дуэли, пока гонялась за очередным кайфом, очередным освобождением.

Рука Рена судорожно сжала мое бедро.

— Айви. Пожалуйста. — Он вздрогнул подо мной. — Я люблю тебя.

Я люблю тебя.

Эти три слова повторялись снова и снова, пробивая дыры в красном тумане, затуманившем мои мысли. Я люблю тебя. Мое сердце сжалось. Я люблю тебя. Оторвавшись от его губ, я села и откинула голову назад. Напряжение во мне стало невыносимым. Я вскрикнула, когда дикость взяла верх. Рен подо мной задрожал и застонал, когда он в последний раз дернул бедрами вверх, выжимая из меня вздох. Его освобождение перенесло меня за край наслаждения. Меня охватило самое сильное ощущение, словно каждый нерв выстрелил одновременно во всех частях моего тела. Никогда еще я не испытывала ничего подобного. Я упала на грудь Рена, дрожа всем телом.

Последнее, что я помню, прежде чем соскользнуть в ожидающее ничто, была рука Рена, бегущая по моей спине, и его шепот, повторяющий эти три слова снова и снова.

— Я люблю тебя.

Когда я снова открыла глаза, то сразу поняла, что нахожусь в той же комнате и лежу на теплом, твердом теле.

Слегка пошевелившись, я подняла голову и посмотрела вниз. Лицо Рена было повернуто ко мне. Его глаза были закрыты, и под ними залегли темные тени. Они выглядели как синяки, и на его скулах появилась изможденность, которой раньше никогда не было.

Во рту пересохло, я подняла руку и коснулась его щеки. Сухая кровь запеклась на моих пальцах.

— Рен.

Под его веками что-то шевельнулось, но ресницы не поднялись. Мой взгляд упал на его грудь. Она поднималась с неглубоким, неровным дыханием. Я перекатилась с него на небольшое свободное место на столе.

Я… мне было как-то нехорошо.

Свесив ноги со стола, я встала на трясущиеся ноги. Мои руки были липкими, когда я потянулась вниз и натянула штаны. Повязка была порвана, но держалась. Рен по-прежнему не двигался.

Что я наделала?

Где-то на задворках сознания я это понимала, но голова была словно наполнена туманом, мышцы обмякли, а кости стали хрупкими.

И моя кожа… моя кожа казалась онемевшей.

— Со мной что-то не то, — прошептала я в тишине комнаты.

Я быстро обвела комнату взглядом, и мое дыхание застряло в горле, когда стены без окон, казалось, сжимались и сжимались. Давление сдавило мои легкие. Я поплелась к двери.

Дверь распахнулась прежде, чем я успела до нее добраться. Динь стоял в дверях, его белокурые волосы выглядели так, словно он провел несколько часов, проводя по ним руками.

— Айви. — Он посмотрел на Рена. — Он все еще жив.

У основания моего позвоночника началась дрожь. Конечно, Рен был еще жив. Я не хотела его убивать. Я хотела…

— И я все еще травмирован тем фактом, что ты собиралась изобразить настоящее порно прямо на моих глазах. — Динь вошел в комнату. — Я и забыл, как это случается после…

— Мне нехорошо, — прошептала я, чувствуя спазмы в животе. Я положила на него руку и сделала неглубокий вдох.

— Буду честным, ты нехорошо выглядишь.

Я попыталась отойти в сторону, но ноги подкосились. Динь двигался, как молния, быстро, ловя меня. Каким-то образом мы оказались на полу, Динь держал меня за подбородок. Его глаза были широко раскрыты от беспокойства.

— Айви, что не так? — спросил он.

Все было не так.

Онемение на моей коже распространилось, просачиваясь в кости и органы.

— Я не могу… Я себя не чувствую.

Он нахмурился.

— В этом нет никакого смысла.

— Я не могу… — онемение внезапно охватило меня. Сначала это было ощущение гудения, но потом оно начало гореть. — Моя кожа… она болит.

Динь уставился на меня, и мне показалось, что на его лице появилось понимание, но жжение усилилось. Я подняла руку, почти ожидая увидеть ее в огне, когда из меня вырвался крик.

— Дерьмо, — пробормотал Динь. — Дерьмо. Дерьмо.

Все мое тело дернулось, когда огонь распространился по всей моей коже, начиная от основания позвоночника и скатываясь вниз по ногам, затем вверх по туловищу и по рукам. Крича, мои мышцы напряглись, когда моя спина согнулась.

— Айви, — слабый, хриплый голос прорвался сквозь пелену боли.