Храбрые сердца однополчан

Боевые порядки нашего первого эшелона были остановлены сильным огнем противника. Цепи наступавших залегли.

Посоветовались с командиром артгруппы полковником П.Скрябиным.

— Ваше решение насчет дымов? — спрашиваю.

— Вполне подходит! — отвечает. — Ветер, как видно по разрывам, в сторону противника. Даже наискось, по флангу…

— Что наискось, по флангу — еще лучше.

— В самый раз.

Назрел момент применить то, что было задумано при подготовке к наступлению.

Полковая артиллерийская группа открыла огонь по высоте с лесом «Редкий» дымовыми снарядами. Шквал разрывов обрушился на опорный пункт гитлеровцев. Дымовые снаряды оказывали давление психологическое. Повалил густой белый дым, будто в каждой воронке взорвали паровой котел. Ветер погнал дым на боевые порядки противника сплошным потоком.

В бинокль было видно, как вставали в рост, поднимали условным жестом правую руку командиры рот и взводов. По цепи пехоты прозвучала команда:

— В атаку! Вперед!

Решительным броском гвардейцы достигли вражеского опорного пункта, ворвались в траншеи. Но рукопашного боя не произошло, и вообще атака была проведена почти без потерь. После атаки в солдатских разговорах слышалось единое мнение: «Эту высоту взяли артиллеристы».

Фашисты готовили контратаку, рассчитывая провести ее в районе господствующей высоты. Надо было сорвать ее.

Во взаимодействии с 93-м гвардейским полком под командованием подполковника И.Чумакова наш 87-й полк теснил противника и дальше. Наступавшие впереди батальоны вышли на открытую местность. Лес «Редкий» теперь уже не противнику, а нам послужил для маскировки огневых средств и боевых порядков. Тем не менее гитлеровцы от контратаки не отказались. Они провели ее там, где нужда заставила, — на равнине, но по силе и эффекту это была контратака, способная в одно мгновение круто повернуть судьбу боя.

Контратаку отразить нелегко. В боевой обстановке она выглядит не так, как ее на учениях порой изображают: «противник» контратаку предпринял — наступающие ее отразили и пошли дальше. Будто фигуры на шахматной доске переставляют некоторые товарищи командиры! А ведь, не уделяя должного, первоочередного внимания психологическому воздействию контратаки, молодые командиры тем самым упрощают боевую учебу молодых солдат. Отражение контратаки — не просто очередной тактический ход, а испытание всех морально-физических сил.

В боевых условиях даже стойкие, обстрелянные солдаты подчас не выдерживают контратакующего противника. Особенно в открытом поле, когда цепи атакующих залегли под огнем и не успели мало-мальски окопаться, когда прямо на них идут вражеские танки, а вслед — автоматчики, непрерывно поливающие цели огнем.

Контратака, серьезно смутившая наших бывалых гвардейцев, явилась тогда именно такой. В открытом поле на нас двинулась вражеская пехота с танками — грозная силища.

Не выдержал этой контратаки находившийся на правом фланге батальон майора Н.Боронина — даже такой батальон, прославившийся мастерством, отвагой, стойкостью в минувших боях. Роты попятились, и я почувствовал, как слабеет огонь на фланге, сгибается правое крыло боевого порядка. Но помощи от командира полка не потребовалось: майор Н.Боронин уже сам с резервом батальона бросился к своим ротам.

Появление комбата в боевых порядках рот возымело благотворное действие. Солдаты любили этого храброго офицера, верили ему, как себе. И теперь он сказал им всего несколько слов, взялся, как и они, за автомат, за гранаты. С помощью подошедшего резерва комбат стал выправлять положение.

Принял решительные меры начальник артиллерии полка майор Стружанов: полковая батарея 76-мм орудий открыла по противнику огонь прямой наводкой. На правый фланг выдвинулся и наш полковой резерв, в том числе саперный взвод старшины Болдакова.

Времени на размышления было мало, но я все же попытался проанализировать: чем именно воспользовались немцы, так быстро нарастив силу контратаки, где и в чем нащупали они нашу слабинку? Эта контратака была для нас совершенно неожиданной, и она, кроме того, пришлась по уязвимому месту. Опыт боев с немцами мы уже имели, знали их уставные требования, и все же кое-что было нами упущено. На стыках боевых порядков достаточного усиления не предусмотрели — это раз. Ведение разведки на открытых флангах оставляло желать лучшего — это два. А хотя бы и двух наших просчетов немцам оказалось достаточно, чтобы построить на них свое тактическое преимущество… Что-то вроде этого бубнил я про себя, к чему, между прочим, чутко прислушивался стоявший рядом Бушмакин.

Связисты подали мне телефонную трубку, доложив: «Комдив».

Полковник В.М.Лазарев выразил неудовлетворение действиями полка. Чтобы не снижался темп наступления, он решил ввести в бой второй эшелон дивизии.

И когда я выслушал все в виноватом молчании, он тоже утихомирился, лишь напряженно дышал в трубку. Через минуту заговорил помягче, с горестными нотками в голосе:

— Упустить такие возможности! Ладно… Надо будет вам обеспечить на своем участке ввод второго эшелона дивизии.