Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого

Но правда всё же выплыла наружу. Солдат, слышавший о «подвигах» карателей в Сонгми от них самих, после демобилизации послал письмо президенту Никсону и членам Конгресса. Один из них, Моррис Юдалл, демократ от штата Аризона, настоял на начале расследования. Противодействие продолжалось и на высшем уровне: советник президента по национальной безопасности Генри Киссинджер инициировал создание специальной группы «Милай», в задачу которой входило присматривать за реакцией официальных лиц по этому вопросу. Однако американская пресса, ухватив кончик ниточки, начала разматывать клубок с присущей ей цепкостью. Военным пришлось, скрепя сердце, согласиться, что «кое-что всё-таки случилось»: «Военнослужащие 1‑го батальона убили по меньшей мере 175–200 вьетнамских мужчин, женщин и детей. Свидетельства указывают на то, что только 3 или 4 были признаны вьетконговцами, хотя среди них, несомненно, было несколько невооруженных вьетконговцев… и гораздо больше активных сторонников и сочувствующих», – гласил отчёт генерала Пирса, назначенного главой специальной комиссии.

Суд, которого почти не было

17 ноября 1970 г. военный трибунал в Соединённых Штатах предъявил предварительные обвинения в сокрытии информации, связанной с событиями в Сонгми, 14 офицерам. Подавляющее большинство было снято в результате досудебных процедур; до суда дошло дело только полковника Хендерсона, но и он был оправдан.

Лейтенант Келли (1969)

Что касается непосредственных участников резни, то и здесь сложилась похожая картина: только двадцати шести предъявили предварительное обвинение, только шестерых в конце концов вывели на суд. Было решено провести отдельные процессы (совершенно очевидно для того, чтобы сгладить негативное впечатление, если бы обвиняемые начали «топить» друг друга на общем). Пятерых оправдали (разве что двоих лишили медалей «За выдающиеся заслуги»); в частности, капитана Медину буквально спас ловкий адвокат, а также тест на полиграфе. Аппарат показал, что обвиняемый не врёт, когда говорит, что не отдавал приказа убивать всех…

Единственным «козлом отпущения» оказался командир первого взвода злосчастной роты «Чарли» лейтенант Уильям Келли. Во время четырёхмесячного судебного разбирательства он постоянно утверждал, что выполнял приказы капитана Медины. «Мне было приказано отправиться туда и уничтожить врага. Это была моя работа в тот день. Такова была поставленная передо мной задача. У меня не было времени посидеть-подумать и мысленно отделить мужчин от женщин и детей. Всех мы воспринимали одинаково, как вражеских солдат», – заявил он в своём выступлении на суде. Несмотря на это, 29 марта 1971 г. он был признан виновным в преднамеренном убийстве по меньшей мере 22 человек и приговорён к пожизненному заключению. Два дня спустя президент Ричард Никсон принял противоречивое решение освободить Келли из-под стражи и поместить под домашний арест в ожидании апелляционного разбирательства. Приговор Келли был подтверждён ещё двумя высшими военно-судебными инстанциями, но…

Уильям Келли родился в 1943 г. в семье ветерана войны. Окончил среднюю школу, из колледжа был исключён за низкую успеваемость. Завербовался на службу в армию, был направлен в годичную офицерскую школу, по окончании которой вместе со своей ротой оказался во Вьетнаме.

Тогда, на рубеже 1960–1970‑х многие американцы негодовали по поводу слишком сурового приговора лейтенанту. «Нельзя заставлять наших парней присматриваться к потенциальной угрозе, они имеют право стрелять сразу», – считало подавляющее большинство. Губернаторы пяти штатов (в том числе будущий президент Картер) и пять законодательных собраний выразили неодобрение решением суда. 99 телеграмм из 100, получаемых Белым домом по этому вопросу, так или иначе сочувствовали Келли.

В результате сначала наказание было снижено до 20 лет тюрьмы, потом до 10, а затем бывший лейтенант был условно-досрочно освобождён как отбывший треть срока. В тюрьме он не провёл ни дня, находясь под домашним арестом всё время рассмотрения апелляций и кассаций. Спустя 35 лет после резни в Сонгми он признался: «Нет ни одного дня, когда я не испытывал бы мук совести…»