Хранители хаоса

До последнего момента Ибрагил думал, что сможет перебороть себя. Но нет, не смог. Как только волот подошел к обрыву, голова сразу же пошла кругом, а мышцы рук и ног стали не тверже киселя. Молот за спиной сразу же потяжелел раза в два.

— Ну чего замер? — гаркнул сзади Нондер. — Давай шевелись.

Ибрагил с большим трудом оторвал ногу от земли, сделал шаг и замер. Его с неимоверной силой потянуло вниз. Хотелось упасть и обнять землю, а лучше — схватиться за что-нибудь покрепче и не отпускать. Он старался не смотреть вниз, но глаза не слушались, взгляд так и приковался к бездне.

«Ты упадешь! Упадешь! Точно упадешь! — твердил страх голосом самого Ибрагила. — Мост не выдержит, ты слишком тяжелый. Ты упадешь!». Когда волот сильно волновался, то почему-то называл себя от второго лица. Быть может, потому что видел и ощущал все как будто со стороны?

— Ибрагил! — снова раздался голос Дака. Кто-то за спиной вора крикнул что-то нечленораздельное.

Волот тяжело сглотнул. Вытер лоб запястьем. И с неимоверным трудом сделал еще один шаг.

— Эй, великан, ты что, высоты боишься? — спросил Нондер. В его тоне волот уловил насмешку и толику презрения. В другое время и в другом месте он, может быть, обратил бы на это больше внимания. Но не сейчас. Страх затуманил рассудок на столько, что Ибрагил не мог думать больше ни о чем постороннем. Все, кроме страха, стало несущественным.

Сверху послышался невнятный крик Немизии. Валькирия стремительно летела вниз, будто шла на таран.

— Ибрагил! — прозвучал изменившийся до неузнаваемости голос Дака. Таким голосом обычно кричат люди, внезапно чем-то напуганные.

— Быстрее… мост… ползут… — доносились до уха волота отдельные слова валькирии. Как назло, зашумел ветер, и что она кричала — разобрать было почти невозможно.

— Знаешь что, здоровяк, — проговорил некромант, — оставайся-ка ты здесь, — и отпихнул его своей костлявой рукой.

Толчок был несильным, но Ибрагил невольно пошатнулся на ослабевших ногах. Нондер шагнул было к мосту, но едва его нога коснулась старых досок, он замер, а через миг попятился. Волот несколько долгих мгновений не шевелился, но когда огромная, покрытая черной лоснящейся кожей тварь выползла из-за уступа и вытянулась почти в его, Ибрагила, рост, к нему, наконец, вернулось самообладание. Волот схватился за молот.

— Быстрее! Уходите! По мосту! Там внизу их десятки! — донес до ушей ветер голос валькирии. Владычица Валь-Кирина парила над Ибрагилом и Нондером, как ворона над падалью.

Чудовище заползло на уступ и перекрыло собой мост. Оно было огромным. Длинное пульсирующее тело, десятки ног, гибкий толстый хвост с жалом на конце и узкая, изобилующая множеством зубов пасть. Два длинных уса мотались из стороны в сторону, как маятники. Сколопенда-переросток. Очень-очень большой переросток.

Нондер грязно ругнулся, вытянул руку, из ладони вырвалась струя черноты и ударила в морду чудовищу. Существо пошатнулось, распахнуло пасть и оглушительно запищало. Некромант выпустил еще одну струю, чернее и гуще прежней, и многоножка отступила, неуклюже дернулась и сорвалась с уступа. За ней посыпались мелкие камни, а от края отвалился осколок размером с голову.

— Уходите скорей! Сюда ползут другие твари, — прокричала сверху Немизия.

Ее слова подтвердились почти сразу — из-за уступа высунулись усатые морды еще двух сколопендр.

— Ну что, великан, выбирай: или пачкать штаны от страха на мосту, или подыхать под челюстями этих красавиц, — с налетом усмешки произнес некромант.

Пришло время бросить вызов страху. Потому что Нондер был прав: или волот переступит через свои предрассудки, или умрет.

На миг он закрыл глаза и увидел заснеженные горы Волотарона. Облака проплывали так низко, что, казалось, до них можно дотянуться рукой.

— Вставай, сын, ты не должен стоять на месте, когда впереди тебя ждет столько работы, — раздался голос Делкхина Джубы Болдуна.

— Отец? — удивленно спросил волот пустоту, и изумился еще больше — его голос звучал непривычно, казался совершенно чужым.

— Вперед, сын. Только вперед.

Завыл ветер, снег закружил вокруг него в резвом танце вьюги. Ибрагил кожей ощутил легкое пощипывание мороза.

— Где ты, отец? Я тебя не вижу. — Волот стал озираться по сторонам, но кроме гор, снега и деревьев в отдалении ничего больше не видел.

— Я здесь. Рядом. И всегда был рядом, сын.

— Они же убили тебя, — сквозь зубы проскрежетал волот, чувствуя, как из глубин сердца к горлу подбирается гнев. Много прошло лет с тех пор, как он покинул родную страну, но память… от нее так просто не избавиться. И горечь утраты тоже не стереть даже временем.

— Убили, — протянул с усмешкой Делкхин Джуба Болдун. — Нет, сын. Они только умертвили тело, но дух… его невозможно уничтожить. Он всегда будет рядом с тобой. Будет помогать. Как сейчас. Как всегда. Но сначала ты тоже должен помочь себе сам.

— Ты же знаешь, что я боюсь смотреть с высоких гор, отец. Ты же помнишь, что произошло тогда…

— Я все помню, Ибрагил. Но сейчас ты должен забыть. Ты должен не помнить о том, что было тогда, чтобы пережить то, что есть сейчас.