Хранители живой воды

Отклика не было. Ник продолжил, похвалив внешний вид зубохвата: его прекрасную гладкую шкуру, изящный хвост, мускулистые задние лапы и благородную голову. Передние конечности ящера, маленькие и скрюченные, выглядели непрезентабельно — об этом Николас умолчал. Зубохвата комплименты не вдохновили, он боднул избушку. Резные наличники рассыпались щепками, между бревнами над окном пролегла заметная щель.

— Вот же, гад ходячий! Ящерка-переросток! — обругал разрушителя Тимофей Спиридонович.

Ник поднялся на ноги и вернулся к окну. Оливия и Костя прижались к печке, они следили за происходящим с широко раскрытыми глазами.

— Так вот ты какой, терпеливый и коварный! — продолжил юный шаман. — Можешь часами преследовать жертву! Будешь выцарапывать ее из панциря, пока не доберешься до мяса!

— Ник, пожалуйста! Мне страшно! — воскликнула Оливия.

Но ученик колдуна уже почувствовал контакт: как будто тонкая иголочка кольнула направленную на ящера ладонь. Зубохват замер и внимательно посмотрел на мальчика.

— Ты не отступаешь, не знаешь жалости, — продолжал Ник.

Мальчик почувствовал, что ящер вот-вот поддастся, поэтому шагнул вперед и выглянул в окно. Огромные челюсти распахнулись, зубастая пасть устремилась к аппетитной жертве. Николас стоял как завороженный, не в силах пошевелиться и даже помыслить об этом. И тут его с силой потянуло вниз. Это Оливия и Константин схватили неудачливого шамана за ноги и сдернули вниз. Гигантские челюсти щелкнули над самой головой Николаса. Ученик колдуна вытер рукавом холодный пот и попытался отдышаться.

— Он слишком большой, он сам почти приручил меня, — пробормотал Ник, поднимаясь на ноги.

— Больше не ходи к окну, — сказала Оливия, но как-то неуверенно.

— Я кое-что почувствовал… — проговорил Николас.

Но что именно? Юный шаман закрыл глаза и сосредоточился. В тот короткий миг, когда зубохват подчинил его волю, Ник заглянул в душу огромного ящера и обнаружил там зацепку. Сильный удар сотряс избушку. Николас открыл глаза, он все понял!

— Бедный несчастный ящер! — начал шаман, возвращаясь к окну. — Сколько же в тебе силы и мужества терпеть постоянную боль, голод, страх быть съеденным собственными сородичами…

Ник продолжал жалеть зубохвата и одновременно восхвалять его стойкость. Через ладонь пошел сильнейший отклик. Как будто в руку вонзили иглу и прогнали по ней электричество. Так шаманская связь объединила мальчика и гигантского ящера. Николас ощутил невероятную полноту этой связи и одновременно зияющую пустоту вокруг нее. Это был шаманский предел! Тот, о котором говорил Ермолай Константинович. Ник понял, что больше никого и никогда не сможет приручить. Слезы хлынули из глаз мальчика. Но не от горя или обиды, это было прощание с прежним Николасом, который ушел навсегда. Друзья окружили юного шамана, принялись утешать, и Ник неожиданно расхохотался. Огромный зубохват издал радостный гортанный звук. Ученик колдуна вернулся к окну и поманил ящера рукой.

— Помоги нам спуститься, Кровавый Зуб, подставь голову.

Зубохват покорно подставил мальчику свой широкий чешуйчатый череп. Ник перемахнул подоконник, залез на голову ящера и через мгновение скатился с нее на мшистый валун.

— Давайте вниз, ребята! — воскликнул Николас. — Не бойтесь его! Кровавый Зуб вас не обидит.

Впрочем, все оказалось не так просто. Сначала решали, какие вещи брать с собой. В результате прихватили немного съестных припасов и теплую одежду Кости. Потом уговаривали Тимофея Спиридоновича вести себя хорошо и оставаться на хозяйстве. После этого Николас сказал:

— Кровавый Зуб, будешь охранять избушку! Там мои друзья!

Но ящер послушался далеко не сразу, он все рвался вслед за хозяином в ледяные пещеры. И его не волновало, что узкие подземные коридоры слишком малы для огромной туши. Наконец Кровавый Зуб подчинился и, волоча хвост, отправился охранять избушку. Тогда ребята спустились в пещеру и двинулись сквозь толщу светящегося голубого льда по узкому тоннелю.

— И далеко еще до Гипербореи? — спросила Оливия через четверть часа.

— Далеко, далеко… — ответило эхо.

Конца и края путешествию видно не было. Коридор знай себе шел вперед, постоянно забирая влево и вниз. Но вот Николас заметил нечто странное — лед стал выгибаться барельефами, в которых легко угадывались человеческие лица.

— Привидится же такое, — пробормотал Костя.

А вскоре ребята увидели первого замерзшего человека. Это был боярин в высокой шапке и меховом плаще. Он стоял, прижавшись спиной к стене, и голубой лед медленно поглощал его высокую фигуру. Легкая улыбка не сходила с посиневших губ боярина. Казалось, он спит и видит красивый сон.

— Может, повернем обратно? — спросил Костя.

Оливия подошла к замерзшему человеку, прикоснулась к его белой руке.

— Он живой, только очень холодный, — уверенно сказала девочка.

В подтверждение этих слов боярин открыл глаза и заговорил на каком-то неизвестном языке. Но ребят он не видел и явно общался с кем-то воображаемым.

— Идем дальше, — сказал Николас. — Да, из ледяных пещер возвращаются не все. Но мы об этом и раньше знали…

— Идем, — согласилась Оливия.