Хранительница

— Дама Ориса любит тебя, Леони, и сама хотела тебя порадовать, поэтому твое внушение легко вросло в ее сознание. Оно стало словно бы ее собственным желанием, а изменить истинные желания личности очень сложно. Надеюсь, эта история станет тебе уроком, и больше до моего разрешения ты не будешь пользоваться своим даром. Обещаешь?

— Обещаю.

- А я обещаю, что начну тебе учить им пользоваться.

Умом я понимала, что в таком решении нет ничего плохого, это правильно, но мысль, что они будут хозяйничать в чьих-то головах для тренировки, вызывала отторжение.

Глава 13. Леони и Лори

— Спасибо, папа! — Леони просиял солнышком.

Александр шутливо взлохматил ему волосы. Но вновь став серьезным, продолжил разбор:

— Значит, сын, ты и сам понимал, что поступил неправильно, и тебя будут ругать. Почему же ты так среагировал? Что произошло у вас с Лори?

Я посмотрела на свое вконец запутанное вязание и решила прекратить его мучить. Но из рук не выпустила. Мой слабый бесполезный щит.

Леони молчал.

— Тебя возмутило, что именно она делает замечание?

Леони энергично замотал головой, отрицая такое предположение.

— Мы с Лори твои родители и должны поправлять тебя, если ты ошибаешься.

От этого «мы» словно обруч лопнул на сердце. Стало легче. Александр признает за мной право воспитывать его сына. Нет, он дал понять — нашего сына!

Александр поймал мой взгляд, и по его губам скользнула легкая улыбка. Ох уж эти эмпаты!

— Тогда в чем же дело?

— Я ее обидел… — голос мальчика звучал тихо. — Сказал, что она сердится, потому что сама так не может. Она же не дарг… И она — раз!

Леони сделал жест, словно отрубал что-то.

— И все… Она меня больше совсем не любит. Поэтому я убежал ото всех.

Александр посадил сына на колено и приобнял его, словно согревая.

— Да, Лори не дарг, она человек. Они не умеют контролировать свои чувства, так как мы. Люди и чувствуют по-другому — ярче, насыщеннее. Поэтому думаю, ты ошибся. Принял ее мгновенную реакцию на свои слова за что-то окончательное. Давай проверим, посмотрим вместе.

И они вдвоем уставились на меня!

— Что ты видишь, Леони?

— Она злится…

— Ну да, ей не нравится, что мы смотрим, — и Александр нахально улыбнулся!

Я чувствовала себя, как бабочка на булавке под лупой энтомолога.

— Папа, может не надо? Лори неприятно. Вдруг она заболеет?

— Почему заболею?

— Потому что у даргов такой насыщенный негатив бывает редко и обычно ведет к болезни, — любезно пояснил муж. — Вот Леони о тебе и волнуется. Он редко встречал такую смесь чувств.

— Леони, ты заметил всплеск, когда я упомянул тебя? — обратился Александр к сыну. - Да! — Леони облегченно улыбнулся, встал с отцовского колена и подошел ближе ко мне.

— Лори, ты простила меня? — он смотрел с такой надеждой.

— Конечно, простила.

«Ты не виноват, что дарг», — хотелось сказать мне, но я удержалась.

— Твой папа прав. Я могу сердиться, обижаться на тебя, но от этого ты не перестанешь быть моим сыном, — эти слова словно сами собой выскользнули из моих губ, и я вдруг почувствовала, что это правда.

Леони всмотрелся во что-то (надо полагать, мои чувства!) и словно расслабился.

— Значит, ты любишь нашего сына? — горячее дыхание мужа коснулось уха и отозвалось невольной дрожью.

Этот негодяй воспользовался тем, что я отвлеклась на Леони и подошел со спины неприлично близко! Хорошо хоть я сидела, а то ноги ослабли.

— Красиво! — восхищенно выдохнул Леони, разглядывая что-то в моей ауре.

— Красиво, — довольно согласился муж.

Смесь смущения и бешенства зашевелилась во мне.

— О-о! — произнес Леони, округлив глаза.

— Все, хватит. Лори злится, — сказал Александр и пояснил мне. — Я прикрыл тебя. Мы больше не видим твоих эмоций.

Словно прохладная волна накрыло меня облегчение.

— Почти не видим, — честно признался Леони.

— Твои сильные эмоции все равно немного пробивают полог.

— Как зарницы. Красиво! — повторил Леони.

— Что ж, Леони, раз мы с тобой разобрались, теперь отправляйся к даме Орисе, извинись перед нею.

— Хорошо, папа, — без энтузиазма сказал Леони и послушно направился к выходу. Но на пороге остановился. — Лори почему нельзя внушать говорила по-другому.

— Лори объясняла тебе по-своему, я — по-своему, но для тебя вывод один. Ты не должен этого делать. Думаю, это понятно?

— Да, — и грустный Леони нас оставил.

Извиняться ему явно не хотелось, но он это сделает.

Мы с Александром проводили его взглядом и убедившись в его окончательном уходе приготовились к дальнейшему разговору. Я села поглубже и вжалась в спинку сиденья, а Александр взял кресло и переставил его прямо напротив, сел поудобней и немного насмешливо уставился на меня.

— Что, Лори, продолжим?

Я отложила окончательно запутанное полотно и сложила руки, как примерная ученица.

Александр, оценив мою пантомиму, улыбнулся:

— Нет, дорогая, это я тебя слушаю. Я чувствовал твое несогласие, даже возмущение. В чем дело?

— Ты считаешь нормальным влазить в чужую голову и внушать другому то, что тебе нужно? Собираешься учить этому сына?