Христианство. Настоящее

Скорее мы увидим совсем другое – и уже начинаем видеть. Те, кто не готов разрывать связи с православием русской традиции, но и не удовлетворяется нынешней ситуацией, будут создавать не параллельные юрисдикции (их уже насоздавали достаточно), а скорее маленькие уголки, в которых они смогут неформально собираться и делать что-то для них значимое, не объявляя об этом urbi et orbi. Собственно, примерно так, как это и происходило в поздне-советские годы, но теперь уже, пожалуй, без надежды на то, что удастся воссоздать, пусть и в масштабах одного прихода или братства, Святую Русь былых веков.

Все это может происходить и уже происходит в разных формах, от бесед на кухне до квартирных литургий, и вполне понятно, что в таких вещах не может быть ни организационного, ни смыслового единства. Собственно, это опыт частной жизни. Отметим, что примерно по той же модели прошла и встреча папы и патриарха в Гаване: не соборные решения, не громкие слова и судьбоносные постановления, а просто встреча двух пастырей как двух людей, которым есть, что сказать друг другу.

Значительная часть такого опыта, безусловно, останется подробностями чьей-то личной биографии и не более того. Но так может родиться и нечто большое и настоящее, что привлечет множество других людей и определит облик русского Православия в XXI веке – в конце концов, и Тайная вечеря была в глазах окружающих всего лишь частным ужином небольшой группы людей. И то же самое можно сказать о частном опыте многих других, определивших дальнейшее развитие христианства: ни Сергий Радонежский, ни Франциск Ассизский не затевали никаких реформ и реформаций, они просто жили, но вокруг них всё прежнее менялось и приобретало иное значение.

Реформации у нас явно не будет, реформ сверху в ближайшем будущем тоже. Но для тех, кто верит в действие Святого Духа, очевидно: перемены неизбежны. И главная, пожалуй, состоит в том, что нам, русским православным, пора становиться взрослыми, не рассчитывая, что чей-то чужой опыт или чья-то проповедь раз и навсегда выстроят нашу духовную жизнь. Не в отрыве от проверенных временем форм, но и без их абсолютизации (они – средство, а не цель, мы говорили об этом в 13-й главе), нам предстоит искать свой собственный путь.

33. Выборность духовенства: идеал или утопия?

Я много раз слышал о том, что лучшим средством для решения нынешних церковных проблем стала бы выборность духовенства. Даже не буду перечислять всех возможных выгод такого положения дел, они достаточно очевидны: священник для общины, епископ для епархии будут не временными назначенцами, а своими, родными, они будут прекрасно знать всех людей и все проблемы, они будут относиться к месту своего служения как к постоянному… Идеальная картинка, не правда ли? Или все же утопичная?

Чтобы устроить выборы, прежде всего нужны, избиратели. Есть ли они? Давайте посмотрим на структуру обычного российского прихода в большом городе. Вот клирики, с ними все понятно. Вот десяток-другой штатных сотрудников, спонсоров и самых активных прихожан, которые в храме бывают почти каждый день и знают все внутренние проблемы. Вот сотня-другая прихожан постоянных, которые бывают на службе несколько раз в месяц, но с «кухней» (в прямом и переносном смысле) знакомы намного хуже. Вот пара тысяч людей, которые заходят эпизодически и в принципе не интересуются приходской жизнью. А вот и весь микрорайон, десять – двадцать тысяч человек, из которых большинство называет себя православными и святит яйца на Пасху, обычно именно в этом храме. Вроде все не посторонние…

Кто же будет выбирать нового священника? Где именно провести границу между теми, кто действительно принадлежит к приходу, и его почти случайными гостями? Ведь если выборы, то и возможность альтернативы. А что, если некий кандидат приведет на собрание толпу родных и знакомых, которые обеспечат ему избрание, а потом растворятся в воздухе? Или этот кандидат окажется ловким демагогом, который убедит собравшихся в собственной незаменимости, в отличие от скромного и честного кандидата, который не сможет произнести зажигательных речей?

Иными словами, прежде всякой выборности должно возникнуть постоянное членство в приходе, как, собственно, и требует типовой устав, принятый Собором 1917/18 года. Прекрасный собор и прекрасный устав… для России начала XX века, страны аграрной, где подавляющее большинство выезжало из своей деревни, своего городка в лучшем случае раз в год, где все всех знали лично и ежедневно встречались если не в церкви, так на базаре. В таких условиях совсем нетрудно было односельчанам разобраться, кто из них достоин быть попом, а кто дьяконом.

И все же не стоит идеализировать дореволюционную Россию. Когда в том самом боевом 18-м году пришли в эти самые села и уездные города никому не знакомые агитаторы в буденовках и с мазузерами, последнее слово осталось за ними. Почему – отдельный разговор, сейчас не о том.