Христианство. Настоящее

Самая удивительная история в Бытии, с этой точки зрения – рассказ о Ноевом потопе в главах с 6-й по 8-ю. Тут два предания соединились воедино, одно из них относится к источнику J, другое – к P. И вот в J говорится, как «раскаялся Господь, что создал человека на земле», а затем, после жертвоприношения Ноя, обещал никогда более не губить человека. Это предание содержит красочные детали об отношениях между полами (как и рассказ Яхвиста о творении мира): именно в нем рассказывается о таинственных браках сынов Божьих с дочерями человеческими, впрочем, это отдельная тема и сейчас разбирать ее не будем.

А вот автор «Священнического кодекса» строг и немного суховат. Везде, где мы видим в этой истории слово «Бог», следуют подробные инструкции для Ноя, но о сфере божественного не говорится практически ничего. Этот сказитель любит порядок и размеренность, любит точность: «И остановился ковчег в седьмом месяце, в семнадцатый день месяца, на горах Араратских. Вода постоянно убывала до десятого месяца; в первый день десятого месяца показались верхи гор… Все звери, и все гады, и все птицы – всё движущееся по земле, по родам своим, вышли из ковчега». Так и видишь перед собой строгого священника, следящего за календарем и распорядком богослужения…

При этом в двух версиях есть расхождения. J сообщает, что в ковчег Господь повелел взять по семь пар чистых животных и по одной паре нечистых. А P говорит, что в ковчег вошло только по одной паре всех живых существ. Тем, кто верит в буквальную диктовку, придется сделать вывод, что повеление Бога оказалось грубо нарушенным. По-разному указаны промежутки времени, в течение которых прибывала вода (40 и 150 дней), и птицы, которых Ной выпускал, чтобы проверить, высохла ли земля: голубь и ворон.

Впрочем, разве это принципиально важно? Вполне вероятно, что мелкие детали действительно сохранились в разных версиях по-разному, и никто уже не сможет точно сказать, был ли то голубь, или ворон, или обе птицы сразу. Но для понимания общего смысла повествования это совершенно неважно.

Зато такие детали помогают нам увидеть авторов или, точнее, сказителей. Почему священнический источник не упоминает «семь пар чистых»? Да потому, что он ничего не говорит о жертвоприношении Ноя после потопа! Зачем еще было брать дополнительное количество чистых животных, как не для того, чтобы принести их в жертву? А вот священнику, по-видимому, показалось неправильным рассказывать о каком-то жертвоприношении «на горах Араратских». Жертвы должны приноситься только в главном святилище (скинии или храме), и незачем тут создавать лишние прецеденты!

Да и образ Бога тоже в двух источниках не вполне одинаков. Сказитель-священник подчеркивает справедливость Бога, который объявляет людям Свою волю и строго наказывает за ее нарушение. А вот Яхвист подчеркивает Его готовность к милосердию и снисхождению: «не буду больше проклинать землю за человека… и не буду больше поражать всего живущего».

С самых древних времен люди, верящие в Единого Бога, знают эту истину: Он одновременно справедлив и милосерден. Если бы был только справедлив, нам не на что было бы надеяться; если бы только милосерден – для зла не оказалось бы преград. Библейские авторы и составители библейских книг тоже говорили об этом, и не всегда в виде чеканных догматических формулировок – об этом, как о многом другом, рассказывают библейские повествования.

Они, судя по всему, не были записаны под диктовку в какой-то определенный момент времени, а складывались постепенно, в диалоге Бога и Его избранного народа, в стремлении народа понять своего Творца и рассказать о нем своим детям полнее и разностороннее. И по-моему, так гораздо интереснее.

20. Две истории: Хам и Илий

В Ветхом Завете есть две истории о двух грешниках: одну постоянно вспоминают к месту и не к месту, а вот вторую часто забывают. На первый взгляд между ними нет ничего общего, кроме того, что там и там грех приводит к тяжелым последствиям – но не об этом ли говорит добрая половина Библии? А если всмотреться, у них настолько много пересечений, что одну едва ли можно правильно понять в отрыве от другой…

Первая, всем известная, – про Хама, сына Ноя, из 9-й главы Бытия. Ной был первым виноградарем и виноделом, и вот однажды, не рассчитав сил во время дегустации (никто ведь еще не знал о коварных свойствах алкоголя!), он оказался в своем шатре, беспробудно спящим в голом виде. Подчеркну особо: в своем собственном шатре, спящим. Ной никому не мешал, ни к кому не приставал, и всё, что ему требовалось, – проспаться.

Его сыну Хаму всё это показалось очень забавным: он не только сам посмеялся над позором отца, но пригласил и братьев Сима и Яфета полюбоваться зрелищем. Они не захотели, а, напротив, накрыли отца одеждой, причем так, чтобы самим ненароком не увидеть его наготы. За это Ной обещал суровую участь… части потомков Хама, тем, которые произойдут от его сына Ханаана. Заметим, что сам Хам остался безнаказанным.