Христианство. Три тысячи лет

«Кристерос» поддерживали те регионы Мексики, где существовали давние традиции мирского руководства церковью, где местная культура принимала как должное синтез религиозной и повседневной жизни, созданный миссионерами времен Контрреформации. Насмехаясь над попыткой правительства основать Мексиканскую католическую и апостольскую церковь в качестве соперниц Католической, они поддерживали наставления верховного иерарха Мексики, архиепископа, согласно которым мирянам полагалось руководить всеми христианскими обрядами (в том числе, в экстренных случаях, исповедями, бракосочетаниями и крещениями), кроме освящения причастия. Духовенство не всегда устраивали инициативы мирян и потеря контроля, но в конце концов правительство пришло к выводу, что не в состоянии покончить с укоренившейся церковной жизнью, несмотря на поддержку со стороны антиклерикалов. «Эти люди оросили землю своей кровью, мало того, отдали саму жизнь, чтобы вернуть нам нашего Господа Бога», – вспоминал один гордый «кристеро».[1808] Ситуация напоминала первые дни мирского корейского католичества (см. с. 991–992), только в гораздо более широких масштабах. Один современный историк, специалист по этим событиям, указывает, что искаженная ретроспективная картина восстания сложилась в результате канонизации Иоанном Павлом II в 2000 году двадцати двух священников-«кристеро» и всего трех мирян.[1809]

В действительности события 1926–1929 годов в Мексике создали прецедент для урегулирования отношений между священником и прихожанином – поразительной особенности латиноамериканского католичества после Второго Ватиканского собора (см. с. 1074–1075).

Ватикан в борьбе с коммунизмом

Современный Ватикан извлек из конфликта в Мексике и других гибельных столкновений между церковью и левыми, одновременно нараставших в Испании и Советской России, другой урок. Главным врагом христианства считался социализм или коммунизм. Будущее Европы в 1919 году было вверено демократиям, но из всех новых государств, созданных победившими союзниками, к началу 1939 года только Чехословакия осталась функционирующей демократической республикой, да и ей грозило уничтожение. История межвоенного периода – это хроники неуклонного свержения демократии авторитарными режимами. Некоторые правители-традиционалисты пытались вернуть прошлое, как, например, в венгерской католической монархии без монарха, во главе с регентом Миклошем Хорти – адмиралом без флота. Гораздо более разрушительными были движения, презрительно относившиеся не только к аристократическому прошлому, но и к буржуазной демократии, придерживавшиеся крайних форм национализма, который вырождался в расизм. Все они получили название по итальянскому варианту, который оказался наиболее живучим и, по-видимому, даже сейчас сохраняет признаки жизни – фашизму. Заслуги Католической церкви в сотрудничестве с фашизмом следует снисходительно назвать невпечатляющими.

Вероятно, не стоит удивляться тому, что череда итальянских священников, которые стали папами в основном благодаря подготовке гражданских служащих абсолютной монархии, были склонны сочувствовать демократии не более, чем Пий IX – дружить с либерализмом. Единое мнение у них отсутствовало. Папа Пий Х, который популяризовал слово «модернизм» как символ всего ненавистного добрым католикам, распространил свою антипатию на реформистское и демократическое французское движение молодых католиков Le Sillon («След») и осудил его в 1910 году, громогласно возвещая о добродетелях иерархии. В отличие от него, Бенедикт XV был очарован харизматичным основателем Le Sillon

Марком Саньером. Бенедикт не только больше не предавал огласке обвинения его предшественника, но и поощрял христианско-демократическую деятельность Саньера в сфере французской политики. Это позволило французскому католичеству постепенно, в течение следующих десятилетий, политически разнообразить свою деятельность и дало возможность найти путь к отступлению, избежать пагубных ассоциаций с проигравшими в деле Дрейфуса (см. с. 913), что имело большое значение далее в ХХ веке. Преемник Бенедикта, Пий XI, зашел еще дальше и окинул расчетливым взглядом убеждения и деятельность заклятого врага Le Sillon – роялистской и антисемитской организации Action Francaise

(«Французская организация»), к которой благоволил Пий Х.[1810] Дальновидному запрету Пием Action Francaise в 1925 году, несмотря на протесты потрясенных этим реакционных французских католиков, способствовал тот факт, что основатель этой организации, журналист Шарль Моррас, открыто придерживался атеизма и считал католичество всего лишь инструментом, незаменимым реквизитом для осуществления его туманных представлений об обновленной и очищенной монархической Франции. Давняя история попыток папы поладить с Третьей французской республикой и подозрительное отношение Ватикана к национализму помогли папе составить реалистичное представление о положении во Франции.

Муссолини и Ватикан