Христианство. Три тысячи лет

После трех бурных десятилетий экономического развития, для которого Европе понадобилось два столетия, корейская демократия наконец достигла зрелости, а перед теологией минчжун встала новая проблема: как заново изобрести для «когнитариата» движение, родившееся в политической борьбе. Это движение приписывали социальной активности общества, проблемы и нужды которого превосходили административные возможности правительства, но ему было трудно соперничать с корейским пятидесятничеством. Пятидесятники радовались успехам нового общества и в яростном непринятии коммунизма охотно брали на вооружение консервативный евангелический стиль США, особенно идею процветания движений «Слова Веры», и в то же время пренебрежительно относились к идолопоклонству, характерному для корейского прошлого. Корни минчжун уходили в пресвитерианство, которое давно привыкло изучать и чтить корейские традиции и культуру. Теологи минчжун занялись исследованиями прошлого Кореи, чтобы найти приемлемые формы активной гражданской позиции. Они с интересом обратились к революционному движению донхак, которое в ту же эпоху, что и тайпины в Китае, стремилось объединить в Корее религию и реформы. Людям, которым грозила опасность слишком возгордиться своими успехами, они напоминали о призыве Иисуса к принципиальным поступкам, которые можно рассматривать как praxis для Кореи: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною».[1897]

Общая характеристика христианских движений

В центре всех этих движений находились размышления о бессилии распятого Христа, и как ни парадоксально, это бессилие стало основой для воскресения – свободы и преображения. В христианском искусстве ХХ века (кроме примитивных объектов поклонения) наблюдался интересный сдвиг приоритетов: даже в католическом искусстве Мадонна с младенцем появлялись не так часто – в отличие от Христа на кресте. На фоне силовой борьбы, которая разрушала империи и погубила столько жизней в двух мировых войнах и помимо них, христианский опыт во многом резонировал с темой слабости во время распятия и крошечным горчичным зернышком до того, как оно станет деревом. Протестанты обнаружили экуменизм в относительно неудачной деятельности в небольших поселениях Индии. Католики открыли теологию освобождения в маленьких сообществах простых жителей Латинской Америки. Зачастую они сталкивались с серьезными угрозами со стороны военной мощи, как до них – мексиканские «кристерос», и при недостаточном наставлении со стороны церкви обращались к Библии за помощью, желая разобраться в своей ситуации. К ним приходилось применять далеко не элегантные термины (плохо поддающиеся переводу с языков Пиренейского полуострова) – «базовые духовные сообщества» или «базовые группы/сообщества».

Бедняки повсюду в южном полушарии признали опыт латиноамериканцев и участников маршей за гражданские права. Они тоже стремились к политическому освобождению, но исторический контекст в Африке и Азии разительно отличался от латиноамериканского. Везде, от Дакара до Джакарты, 40–50-е годы ХХ века ознаменовались быстрым распадом гигантских колониальных империй, построенных европейскими колониальными державами в XIX веке, – особенно неожиданной стала деколонизация Африки. Хотя поначалу, с 1945 года, США охотно побуждали ослабевшие государства Европы избавляться от прежних колоний, никто не ожидал в буквальном смысле всемирного отступления в конце 50-х годов, задержавшегося в ЮАР лишь в связи с особыми обстоятельствами. Когда один молодой либеральный католик из Бельгии в 1956 году опубликовал труд, в котором предлагал предоставить Бельгийскому Конго независимость по истечении столетия с тех пор, как Конго в 1885 году перешло под власть короля Леопольда, эта книга вызвала взрыв насмешек и негодования в Бельгии. Но государство Конго обрело независимость через четыре года после этой публикации. Рим не задумывался об автономном будущем католичества на обширной бельгийской территории, где иерархия местных епископов была поспешно создана за считанные месяцы между тем, как король объявил о независимости в 1959 году, и моментом передачи власти. Политические власти выказывали не больше предусмотрительности, чем церковные. Эта близорукость стала прелюдией к неизмеримым и продолжающимся до сих пор людским бедам в самопровозглашенной Демократической Республике Конго.[1898]