Христианство. Три тысячи лет

За время своего длительного пребывания на папском престоле Иоанн Павел II следовал программе, изложить которую яснее было бы невозможно: повернуть вспять перемены, предписанные Вторым Ватиканским собором. Как мы уже видели, Войтыла в лучшем случае скептически относился к некоторым основным результатам работы собора. Его правая рука Ратцингер тоже питал подобные сомнения, подтвержденные волной студенческих протестов в Европе в 1968 году, которые всерьез тревожили его в бытность профессором Тюбингенского университета.[1938]

В этом и заключалась сложность, и поскольку с тех пор как собор завершил работу, импульс нарастал, а престиж сохранялся, в официальных заявлениях католичество по-прежнему продолжало демонстрировать почтительность и верность духу Второго Ватиканского собора. В частично завуалированной борьбе вокруг этой проблемы неизбежным стал ряд зашифрованных действий, заменяющих приверженность. Джон Генри Ньюмен, принц среди англикан XIX века и кардинал Церкви, представлял собой фигуру, от которой консерваторы едва ли могли отмахнуться, между тем сдержанное отношение к Первому Ватиканскому собору отчетливо сквозило в его трудах, следовательно, прославление его памяти могло рассматриваться как прославление ценностей Второго Ватиканского собора. Культ Ньюмена постепенно развивался, приближаясь к канонизации в условиях досадной нехватки времени на необходимые подтверждающие чудеса.[1939]

Ханс Урс фон Бальтазар

Параллельно этому процессу, но в противоположность ему теологические акции Ханса Урса фон Бальтазара за время папства Войтылы значительно повысились. Фон Бальтазар был незаурядным творческим теологом философского толка, на редкость восприимчивым к музыке, живописи и литературе, швейцарцем, готовым выступить против преобладающего либерализма в швейцарском католичестве, как он выступил против богословской позиции своего брата по вере, швейцарца Карла Барта. В сущности, у Бальтазара с Бартом было немало общего: глубокая враждебность к нацизму, бескомпромиссные августинские взгляды: говорили, что, будучи студентом, фон Бальтазар во время схоластических толкований на иезуитских лекциях сидел заткнув уши, прилежно изучая труды Блаженного Августина. У Бальтазара вызывал неприязнь и иезуитский, и бенедиктинский образ жизни, он так и не занял пост преподавателя, его близкие отношения с дважды разведенной визионеркой Адриенной фон Шпейр удивляли некоторых священников, а широта его симпатий вызвала отнюдь не дружеское внимание Курии Пия XII. Однако длительным активом Бальтазара стало его прохладное отношение ко Второму Ватиканскому собору, на который его не пригласили в качестве консультанта-богослова (вероятно, не по богословским причинам). Бальтазар мог открыто высказывать в своих трудах мнение о соборе и его ведущем теологе Карле Ранере (который служил фон Бальтазару таким же жупелом, как Шлейермахер – Барту) – мнение, которое не отваживались выразить ни Иоанн Павел, ни Ратцингер. Иоанн Павел II избрал Бальтазара первым лауреатом Международной премии папы Павла VI в 1984 году и, представляя его, использовал выражение «великолепие истины», позднее ставшее названием одного из наиболее значительных изъявлений его абсолютистских взглядов на нравственную истину – энциклики Veritatis Splendor

(1993). Фон Бальтазар умер за три дня до получения кардинальской шапки, которую с тех пор вместо него успела поносить масса его последователей.[1940]

Духовные драмы епископства