Хроника Рая

Он звонил к нему, стучал – никого. Ни звука. Ломать дверь? Благо есть уже практика. Что же, дежавю так дежа-вю. А Петр Владимирович может как раз сейчас принимает ванну или преспокойненько себе «дышит» где-нибудь в городском саду. Вологжина побеспокоят только, когда обнаружат, что он не внес плату за следующий месяц, то есть все выяснится через неделю, в лучшем случае. Нет, наверное, раньше. Если что, то запах появится раньше. А если он именно в этот момент и пытается решиться?! То, что к нему ломятся в дверь (он знает, что это Прокофьев), это остановит его? Ускорит? Прокофьев начал смеяться чуть слышно.

По коридору на него шла консьержка (кто-то из жильцов в удивлении насчет Прокофьева ее вызвал) сеньора Летиция, отечная, квелая, почти старуха. Она работает здесь совсем недавно, еще пока что путается в номерах квартир.

– Вы с ключами! – обрадовался Прокофьев.

– Господин Володин, – начала она.

– Может быть, Вологжин?

– Может. Он вчера, уже вечером, было поздно, слишком поздно, с его стороны это было не только странно, бестактно, я не обязана была заниматься с ним. Он съехал. И отказался ждать пересчета за непрожитое.

– «Съехал»?! Куда?

– Он не обязан информировать. А в нашем журнале графы такой нет, – сеньора Летиция была нелюбопытна. Спросила только:

– Он остался должен вам?

«Съехал», – это могло быть исполнением Вологжиным задуманного. С чего Прокофьев вообще так уверен, что он сделает это именно в комнате? Но все это могло означать и то, что он не решился и уехал от Прокофьева – решится или же не решится «после». А может, нашел основание, даже повод жить – и уехал именно жить? Что-то издевательское было и в самом этом выборе и в самой равноценности, точней, равновероятности всех этих вариантов.