Хроника смертельной осени

– О чем? – все так же хмуро поинтересовался Сергей, но Мигель не удостоил его ответом, отошел – опять к Анне – и словно прилип к ней. Она, подняв голову, о чем-то его спросила, и он кивнул, опустив руку ей на плечо.

Неудивительно, что именно Мигель открыл им дверь. «Ишь ты, – подумал Булгаков, – он что же – живет здесь?» Но в гостиной чету Булгаковых встретили Анна и Жики – с какими-то застывшими лицами. Анна отправилась на кухню за кофе, а Жики жестом пригласила их садиться, после чего вышла в другую комнату, неслышно прикрыв за собой дверь.

После того, как кофе был разлит по чашкам, и все, наконец, расселись, Анна заговорила. Ее голос звучал твердо, так как говорила она о том, что давно обдумала и решила.

– Не буду ходить вокруг да около. Я попросила вас прийти, чтобы сообщить – я собираюсь отомстить за смерть Антона.

В комнате стало так тихо, что казалось, слышно колыхание штор на окнах.

– Каким образом? – наконец спросил Булгаков.

– Как каким? – удивилась Анна. – Я убью Рыкова.

Катрин хотела что-то сказать, но поняла, что не может шевельнуть языком.

– Ты это серьезно? – недоверчиво усмехнулся Булгаков.

– Более чем, – холодно произнесла Анна. – Ты удивлен? Почему ты улыбаешься? Что я сказала смешного?

– Прости, – извинился Сергей. – Разумеется, ничего в этом нет смешного. Но каким образом? Его безуспешно ищут спецслужбы трех государств, а ты? Каким образом ты собираешься его найти?

– Об этом тебе знать не стоит. Но когда я его найду или кто-то сделает это для меня…

– Кто? – быстро спросила Катрин.

– Неважно… Но когда он будет найден, – я его убью. Мы его убьем, – она посмотрела в сторону Мигеля, и тот согласно наклонил голову, – вы будете с нами?

– Бред какой-то – Булгаков потер лоб. – Вы собираетесь устроить самосуд?

– Уж кто бы говорил! – заметил Мигель. – Кто-то, если мне не изменяет память, пытался сломать ему шею – неудачно, правда.

Булгаков совсем помрачнел:

– Я спасал Катрин. Это не был самосуд.

– Спасал Катрин? – хмыкнул испанец. – Значит, для спасения Катрин все средства хороши? А чтобы отплатить за смерть Антона… за честь Анны – эти средства излишне суровы?.. Поразительные двойные стандарты.

Катрин казалось, что весь этот вздор говорится только с целью ее уязвить. Но она не вмешивалась – есть человек, который не позволит Мигелю оскорбить ее и втянуть в сомнительную затею.

– И потом, – продолжал Мигель, – разве ты в Москву явился не для того, чтобы прикончить эту мразь? Чем ты здесь занимаешься, если не секрет?

– Откуда ты знаешь, зачем я приехал? – с раздражением спросил Булгаков. – С чего ты взял?

– Ну, скажи, что это не так? – Мигель нарывался на ссору, это было очевидно, но Сергей старался держать себя в руках, хотя бы из уважения к Анне.

– Это не так, – возразил он. – Я не понимаю, с чего ты взял, что я собираюсь его убить. Ищу его, это правда. Но только для того, чтобы он не добрался до кого-то, – он мельком глянул в сторону Катрин, – до кого-то раньше, чем я до него. Но для отправления правосудия существуют другие люди.

Мигель ядовито проронил: – Ну, конечно! То-то он все еще на свободе бегает! Наше правосудие – чем меньше о нем говорить, тем лучше для него же… Это вы с нашим правосудием вчера по кладбищу носились? Смешно. Одноногого догнать не смогли.

Катрин нетерпеливо посмотрела на Булгакова. Зачем они сюда пришли? Больше всего ей хотелось встать и уйти. Но ее муж еще не принял решения.

– Это был Рыков, – отрезал он на язвительный выпад испанца.

– Да с чего вы взяли? – ухмыльнулся тот.

– На костылях, которые мы отобрали у бомжа – отпечатки Рыкова. Так что это он. А бегает эта сволочь действительно превосходно.

– Быстрее мента твоего, как выяснилось, – процедил Мигель. – Так что надежды на них – никакой. Самим все приходится делать, самим…

Было бесполезно спорить с Мигелем, Булгаков это понял.

– А ты, – он обратился к Анне. – Как ты

додумалась до такого абсурда?

– Абсурда? – надменно отозвалась она. – Ты называешь абсурдом стремление отомстить? Если б Антон испустил дух у тебя на руках – ты бы по-другому заговорил.

– У меня на руках умирала ты. И Катрин. А еще – я видел растерзанную Алену. Мне хватило.

– То есть, ты считаешь, я неправа?

– Не так… – Булгаков старался говорить максимально мягко, чтобы не задеть ее, понимая, как ей больно. – Я считаю, ты затеяла что-то страшное, что-то непоправимое, такое, что однажды совершив, уже никогда не исправить.

– Ты считаешь, этот мерзавец не заслужил смерть? Мы должны его простить? Ты простил ему Катрин? Простил? – она быстро взглянула на побледневшую подругу. – А ты, Катрин, ты – тоже его простила? Вспомни, как он измывался над тобой! Вспомни, как он насиловал тебя, как он убивал тебя! Вспомни! – ее голос зазвенел.

– Прекрати! – приказал Сергей, сжимая холодные пальцы жены. – Разумеется, Катрин не могла его простить.

– А почему ты за нее отвечаешь? – спросил Мигель, и в голосе его явственно звучало издевка. – Она что – онемела?

– Я не онемела, – услышали они, наконец, ее голос. – И я не простила. И уж тем более, Сергей не простил ему Алену, ведь так? – она перевела взгляд на мужа.