Хроника смертельной осени

И тут Катрин увидела Анну, которая стояла одна, наблюдая, как они неспешно идут от пруда. Вернее, Джош ведет ее за руку и выглядит это так, будто они, он и она – вместе. Ее ужалил невыносимый стыд – остро, словно рассвирепевшая оса. «Боже, Анна все видела», – поняла она, поймав взгляд подруги, которая смотрела на нее, не отрываясь, без осуждения, но с щемящей печалью.

Утром следующего дня Катрин проснулась, и первая мысль, которая пришла ей в голову была: «Серж! Он приезжает! Как хорошо…» Однако вторая мысль была не столь радостной и светлой. Она вспомнила вчерашний поцелуй в Булонском лесу, и ее снова накрыла горячая волна смущения. Смущения, но не раскаяния. Удивительно, раскаяния она не чувствовала вовсе, и это пугало ее больше всего. Она не собиралась обольщать фэбээровца, и было интересно наблюдать, как его затягивает в омут ее очарования, словно в черную дыру. Катрин натянула на голову одеяло, чтобы даже утренний свет не стал свидетелем ее торжествующей улыбки.

Потом ощущение удовольствия стало рассеиваться, словно струйка дыма, когда она вспомнила выражение лица Анны, с которым та встретила их возвращение. Что она там себе подумала? Наверняка сравнила ее, Катрин, ситуацию, со своей – только место Мигеля занял Джеймс Бонд. Но Анна ошибается. Она, Катрин, не испытывает к Бонду любви. Да, ей не хотелось отрываться от него, стоя там, на пристани. Да, вся она трепетала в его руках. Но вчера, сказав ему «Прощайте, Джош», она скрылась за дверью отеля, не повернув головы, без малейшего сожаления. Они никогда больше не увидятся – и Катрин совершенно спокойно об этом думает. Приезжает Серж, и она не скатится в пропасть супружеской измены из-за пустой прихоти или минутной слабости. Уж она знает, какими последствиями чревата подобная слабость – на горьком примере Анны.

Катрин решила пробежаться по магазинам. До встречи с Сержем целый день, Eurostar[48] прибывал на Северный вокзал

[49] в начале восьмого вечера, а занять себя чем-то необходимо. Еще надо заехать к Анне и Жики, выпить с ними чаю, накануне она договорилась с Анной на пять. Итак, в душ, одеваться и бегом в Прантан и Галери Лафайет[50]. Она стояла под горячей водой, когда зазвонил мобильный в кармашке ее гостиничного халата. Рискуя сломать шею, она потянулась к нему, и, попутно вытирая об него же мокрые руки, достала телефон.

– Ну, как ты там? – услышала Катрин его голос, как ей показалось, недовольный и торопливо закрутила кран.

– Хорошо, – дрожа от холода, ответила она. – А ты как?

– А я – плохо, – буркнул он. – Не отпущу больше никуда.

– А я и не уеду больше, – улыбнулась Катрин в трубку. – Без тебя все не так – пойду, утешусь шопингом.

– Легко тебя, однако, утешить, – проворчал он. – Ты там не безобразничай…

– Я не безобразничаю. Немного хулиганю… Чуть-чуть.

– То есть? – голос Булгакова стал напряженным. – Ты чем вчера занималась?

– Ездила на пикник с Анной и Жики, – доложила Катрин и честно добавила: – И их двумя знакомыми мужского пола.

– Интересно, – сухо отметил он. – И как провела время?

– Было прохладно, – уклончиво ответила она. – Но меня покатали на лодке. Мне приехать на вокзал?

– Не надо, встретимся в городе. Но Парижа я не знаю. Где там можно встречаться не рискуя потеряться в толпе?

Катрин фыркнула.

– Тебя, родной, крайне трудно потерять в толпе, даже при желании. В метро не суйся, там сразу не разберешься. Возьми такси и скажи…

Катрин вылетела из отеля и через десять минут уже гуляла по огромному универмагу, без зазрения совести тратя деньги, заработанные ею самой в Москве, еще до страшных событий позапрошлого лета. Конечно, она могла бы залезть и в деньги, заработанные Сержем, но она не посмела бы тратить их с такой дерзостью. В отеле Катрин, как иностранке, выдали дисконтные карты, что делало поход по магазинам еще приятнее. Около трех она выползла из универмага на бульвар Осман и попыталась высвободить руку из-под многочисленных пакетов. Она хотела достать из сумочки телефон и вызвать такси. Пока Катрин возилась, около нее притормозила уже хорошо знакомая машина, мягко шелестя шинами по асфальту. Когда дверь автомобиля распахнулась, а из кожаного салона показался Нантвич, она почему-то даже не удивилась.

– Шопинг удался, – констатировал он, оглядывая Катрин и ее покупки.

– Можно сказать, – кивнула она.

– Самое время для ланча. Вы позволите? – он протянул руку к пакетам, которые она с трудом удерживала.

– Я сама, – пробормотала Катрин, но пакеты выпустила. Джош же, ни слова не говоря, запихнул их в салон, что-то приказал водителю по-французски, захлопнул дверцу и остался стоять рядом с Катрин, а машина неспешно отъехала от тротуара. Катрин хлопала глазами и подыскивала слова, чтобы возразить. Джош ее опередил.

– Он отвезет ваши покупки в отель, – сказал он. – Идем?

– Куда? – удивилась Катрин. – Я никуда не собиралась.

– Обедать, – Джош тоже удивился. – Я же сказал – время ланча.