Хроника смертельной весны

— Не сомневайся. За пару месяцев до убийства Гавриловых, он замуровал в кладбищенском склепе родную мать.

— Значит, тот серийный убийца состоял на службе в Палладе?

— Именно.

— Старая ворона будет удивлена, — пробормотал Рыков. Он вытер влажный лоб рукавом куртки.

— Старая ворона? Это ты о ком?

— О мадам Перейра. Если не ошибаюсь, ты с ней знаком.

— Имел удовольствие. Так при чем тут она?

— Если ты знаешь про Палладу, то должен знать, что эта старая ворона…

— Они называют ее — командор, — бросил майор. — О чем мне известно. Но какое отношение она имеет к убийству Гаврилова?

— Думаю, никакого, — покачал головой Рыков. — Она тетка жесткая, но очень справедливая. Полагаю, здесь не обошлось без Изабель.

— Мадам де Бофор?

— Графиня де Бофор, если быть максимально точным. И именно ей была невыгодна смерть Грушина. Ведь ее муж…

— Я знаю, — перебил его Виктор. — Ее муж — Филипп — был председателем совета директоров «Лё сосьете приве дё Лоран», той самой компании, у которой Грушин и купил то самое оборудование — за фантастический откат в несколько миллионов евро…

— Этого не может быть, — пробормотала шокированная Жики. — Филипп? Я его знала и всегда считала безупречно, даже болезненно честным!

— Видимо, вы не только насчет Изабель заблуждались, мадам, — скривился майор. — Но человеку свойственно ошибаться.

— Следите за языком! — посоветовала ему Анна по-русски. — И имейте уважение, хотя бы к старости.

— Если бы я не имел уважения, Анна Николаевна, — с долей иронии отозвался Виктор, — я бы беседовал с вами не здесь, а в полицейском участке.

Жики перевела вопросительный взгляд на Анну и та весьма неохотно перевела ей сказанное Виктором:

— Молодой человек, не будьте наивны! На вас бы посмотрели как на сумасшедшего — ведь у вас нет никаких доказательств. И, думаю, насчет Филиппа вы не правы.

— Прав, мадам. И не я один придерживаюсь такого мнения…

— А кто еще, черт вас подери?..

— Некто с изуродованной физиономией. Полагаю, вы знаете, о ком я говорю, а Анна Николаевна?.. Вижу, знаете. И вы, мадам?..

Анна быстро начала что-то говорить по-французски Жики, которая слушала ее, хмурясь все сильнее, и сильнее, и, в конце концов, воскликнула:

— C’est tout, cherie, assez![466] Он не имел никакого права вмешиваться в дела Ордена. Я долго терпела его выходки, но с меня хватит! Отдай распоряжение — пусть его немедленно выдадут властям России.

Анна, колеблясь, переводила взгляд с Жики на Виктора, с Виктора на Жики. Но потом, сбиваясь, перевела ему приказ старой дамы.

— Вы довольны? — тихо спросила она. — Можете забирать его. Вам окажут содействие в экстрадиции.

— Скоры вы на расправу, мадам, — усмехнулся майор. — Вам совсем не любопытно, что ваш человек, — он подчеркнул слова «ваш», — сообщил мне еще?..

…— Филипп Лоран, граф де Бофор, — задумчиво повторил Рыков. — Молодец, майор. Его титул нигде в документах не фигурировал.

— Я это понял, только когда увидел некролог Лорана.

— Причины смерти которого, кстати, так и остались невыясненными. Ты в курсе, что он повесился?

— Нет. В некрологе об этом ни слова. Думаешь, его мадам к этой смерти руку приложила?

— Не могу этого исключить, — Рыков вдруг прикрыл глаза и откинулся на спинку сидения. Он продолжал говорить, но напряженно, словно через силу: — Итак, от мужа, который чуть не пустил ее по миру, да еще чуть не бросил тень на ее безупречную репутацию, Изабель избавилась. Но после Лорана осталось наследство: недурное — в качестве недвижимости и счета в банке, и опасное — в качестве его связей. Понимаешь, о чем я?

Виктор скривился — чего тут не понять:

— Если б Гаврилов покончил с Грушиным и смерть того стали бы расследовать — а ее стали бы расследовать, поскольку никто из вышестоящих не имел бы к ней отношения, вышли б на Лорана, и, как следствие — на его жену. Она не могла этого допустить. И поэтому отдала приказ ликвидировать Гавриловых.

— Естественно, — голос Рыкова дрогнул и губы его побелели.

— Что-то ты скверно выглядишь, — буркнул Глинский.

— Примерно, как и чувствую. Listen, Bas, buddy, I promptly need something to come round. I’m about to pass out[467].

— Что?

— Я не тебе, — Виктор это уже понял, так как водитель послушно припарковал машину и, покопавшись в рюкзаке на переднем сиденье, что-то скомандовал Рыкову. Тот послушно закатал рукав и подставил плечо, в которое вонзилась игла. — Danke schön, mein Freund[468], — и они вновь тронулись в путь.

Спустя минуту Рыков уже не был столь бледным, и в светлых глазах вновь появилось внимание и любопытство.

— Продолжай, полицай.

— Слушаюсь, начальник. Ты сказал, Лоран повесился?

— Ходили слухи, что он узнал об измене жены. Но я тут покопался…

— Покопался он, — проворчал майор. — В чем это ты покопался? В полицейских архивах?

— Естественно, где же еще. И нашел отчет судмедэксперта. Там не все гладко. В первоначальном отчете были подозрения на убийство.

— Вот как?