Хроника смертельной весны

— Ты, маршал, не забывайся! Помни, с кем разговариваешь! Я тебе не безродная танцорка, как там ее? Анна Королева?..

— Переходишь на личности, дорогая?..

— Это правда?

— Что — правда?

— Я все еще дорога тебе?

— Нет. Все наши отношения в прошлом. И больше мы на эту тему говорить не будем. Властью данной мне Орденом, я приказываю тебе…

— Ты не имеешь права мне приказывать. Я — Магистр!

— Даже если б ты им и была, у меня такое право есть.

— Что значит — если б была? — Изабель презрительно подняла брови.

— Конклав командоров поставил под сомнение твое назначение. Рекомендация покойного Магистра, безусловно, имеет огромный вес, но — не решающий.

С лица Изабель точно ветром смело кокетливое выражение — перед Франсуа стояла другая женщина — не та неотразимая красавица, встретившая его, а грозная, властная дама, самолюбие которой по неразумию задели.

— Да как ты смеешь?.. Да как они посмели?..

— Вот так и посмели, — Альба безразлично пожал плечами. — Поскольку интронизации еще не было…

— Я тебе не верю, — прошипела она. — Я пользуюсь уважением у всех.

— Если ты хочешь сохранить остатки этого уважения, то прекрати мне препятствовать в совершении возмездия.

— Но я вовсе не препятствую, — неожиданно мадам де Бофор тонко улыбнулась. — Я сказала тебе чистую правду. Я послала Армана с поручением на улицу Жирардон.

— Что? — насторожился Альба.

— Он следит за выполнением акции возмездия — должны казнить преступницу.

— Какую еще преступницу?

— Анну Королеву. Она хладнокровно застрелила Мигеля Кортеса де Сильва, виконта Вильяреаль, вашего родственника, — она с наслаждением наблюдала, как бледнеет Франсуа, маршал, непоколебимо уверенный в своей власти.

— Ты с ума сошла!

— Ничуть. Вот показания моего агента. — Изабель протянула маршалу исписанный лист бумаги. — Читайте, ваша светлость.

Альба бегло просмотрел текст и небрежно кинул его на стол. — Ваш агент собирает ночные кошмары серийного убийцы. Это не доказательства.

— Я думаю, если б вы задали вашей невесте прямой вопрос, она бы не стала вам лгать. — Изабель испытующе заглянула в глаза маршалу. — Но нашел бы ты в себе мужество узнать правду о своей идеальной Анне?

— Никто не идеален. И если она это сделала, значит, иначе не могла. Вернемся к Арману. Отзови его — немедленно.

— Ни за что! Кстати, можешь не пытаться ей позвонить. У моего палача в кармане — глушилка сотовой связи. Я вынесла приговор, и его исполнят.

— Исполнят? Значит, исполнение приговора возложено на кого-то другого?

— О да! Поспеши, если хочешь успеть. Но думаю, приговор уже приведен в исполнение.

— Для всех было б лучше, если бы… — начал маршал, но был оглушен рычанием раненой тигрицы:

— Убирайся!!!

Жики могла звонить Булгакову до посинения — он все равно не ответил бы. Спустя мгновение после того, как тело убийцы, получившего удар ножом, полетело в воду, смартфон из куртки Сержа был вытащен ловким карманным воришкой, воспользовавшимся суматохой. Булгаков оглядывался по сторонам в поисках человека с уродливым шрамом на лице — но того и след простыл. Разбираться с полицией в планы Булгакова не входило, и поэтому он побрел к себе в отель, только где и обнаружил пропажу телефона. Он продолжал звонить Катрин, но — безуспешно. Всю ночь он не мог сомкнуть глаз. Номера телефона квартиры на улице Жирардон, он, разумеется, на память не знал, номера Анны — тоже, и поэтому, на следующее утро, ни свет ни заря, поспешил на Монмартр.

— Простите, что так рано.

— Grâce au ciel![505]

 — воскликнула Жики, увидев его на пороге. — Ты жив и с тобой все в порядке.

— Это сильно сказано, Жики. Я так и не нашел Катрин. И на мою жизнь покушались.

— Я в курсе. А Катрин спит в комнате для гостей.

Булгаков ощутил, как перестало ныть сердце, болевшее, не переставая с утра предыдущего дня:

— Я… Я могу ее видеть?

— Конечно, она ж твоя жена. Итак, тебя хотели убить?

— Это неважно…

— Очень важно. Кто?

— Я не знаю, тип какой-то. У него была беретта с глушителем. Вряд ли бы он промахнулся.

— Но промахнулся?

— Нет, просто его убили раньше, чем он меня.

— Его убили? Кто?

— Некто с изуродованной физиономией. Вы знаете такого, Жики?

— Понятия не имею. Alors, tout est bien qui finit bien[506]. Иди, мой мальчик, буди жену, и я вас жду завтракать в гостиной.

Катрин все еще спала, когда он зашел в спальню. Булгаков опустился на край кровати и вгляделся в любимое лицо — когда он видел Катрин в последний раз, оно было искажено неприязнью. И что ему делать, если это была не просто вспышка гнева? Если то, что она кричала, исходило из глубин души, а не от мстительного желания сделать ему больно?

— Просыпайся, — он провел ладонью по ее щеке, и она открыла глаза.

— Серж? — она сонно щурилась. — Ты откуда взялся?

— Я сбился с ног, разыскивая тебя по Парижу. Может, объяснишь, что ты здесь делаешь?

— Уверен, что хочешь знать? — спросила она, отводя взгляд.

— Уверен.

— Я приехала, чтобы убить Рыкова, — отчеканила она.

Сергею показалось, он ослышался: — Кого, прости?

— Рыкова. И пистолет стащила у тебя именно для этого, — Катрин тряхнула головой, прогоняя остатки сна и рывком села на постели.