Хроника смертельной весны

— Неужели, мадам? Вы не знаете рыцаря, который беспрекословно приводил в исполнение приговоры Паллады и настойчиво искал пропавшего ребенка, хотя все остальные уже опустили руки?

— Я знаю жестокого мерзавца, беспринципного и беспощадного, — заявила Жики. — Он просто исполнитель, ничего более.

— Вот как, мадам командор? — светлые брови молодого человека сдвинулись. — Тогда позвольте напомнить вам, что этот человек — мой друг. — Он оглянулся на Бриджит и поправился: — Наш друг.

— Никого хуже не смог найти? — поджала губы старая дама. Себастьян проигнорировал ее, в общем-то, риторический вопрос и Жики устало опустилась в кресло.

— Рассказывай! — приказала Жики. Она нарочито не удостаивала вниманием рыжую возлюбленную внука, и обращалась исключительно к Басу. Тот, неторопливо прихлебывая мартель, в подробностях изложил события последних нескольких часов, начиная с того момента, как он покинул бабушкину квартиру утром. Голос Себастьяна звучал бесстрастно и сухо, однако Жики различала в нем нотки гордости за себя — и за своих друзей.

— Все это очень мило, — сухо проронила она, когда он завершил рассказ. — Но все же я не понимаю, куда делся твой приятель? Не хочет появляться мне на глаза?

«Ага! — удовлетворенно отметил про себя Себастьян. — Из разряда «мерзавцев» Джоша повысили до «моего приятеля» Несомненно, это прогресс». Однако комментировать любопытное открытие не стал, а невозмутимо ответил:

— Он определил местонахождение Herr Bulgakoff по его мобильному телефону и поехал…

— Да как вы могли его отпустить? — тангера всплеснула руками. — Он же его убьет!

— Кто кого убьет?.. — поинтересовался Бас. — Herr Bulgakoff убьет Джоша, за то, что тот переспал с его женой, или Джош убьет бывшего друга, чтобы избавиться от соперника?

— Себастьян! — ахнула Жики. — Ты что такое говоришь? Откуда ты все это знаешь?

— Das pfeifen die Spatzen von den Dächern[496], — пожал плечами молодой человек.

— Die Spatzen? — Жики в первый раз повернулась к замершей у окна Бриджит. — Я вот этим воробьям шеи-то посворачиваю…

— Что она говорит? — Бриджит, наконец, надоело изображать неодушевленный предмет, и она решила, что пора и ей поучаствовать в разговоре. Но преодолеть языковой барьер, возведенный старой дамой, оказалось не так-то просто.

— Я потом расскажу тебе, — это была единственная фраза, брошенная Себастьяном по-английски. Он продолжил препираться с Großmutter на языке Гете и die Bayerische Braumeister[497].

— Я знаю совершенно точно, что мадам де Бофор отдала приказ о ликвидации Herr Bulgakoff и его жены.

— С какой стати ей отдавать такой приказ?

— Потому что она — его любовница.

— Этого не может быть, — Жики устало покачала головой.

— Вы говорите о Серже и Изабель? — раздался голос Анны, и она появилась на пороге гостиной.

— Да, дорогая, — Жики перешла с немецкого на французский. — Себастьян говорит, что Серж — любовник Изабель. Нонсенс.

— Это не нонсенс, Жики, — с досадой вздохнула Анна. — К сожалению, это горькая правда.

— Как он мог! — воскликнула старая дама.

— Почему нет? — Анна пожала плечами. — Катрин же променяла его на убийцу и предателя.

— Почему — предателя?

— Потому… Потому что только от него Изабель могла узнать, что это я убила Мигеля Кортеса.

Поскольку разговор велся уже по-французски, Бриджит оживилась — за год она немного начала понимать.

— С чего ты взяла, детка?

— Шантажист знал, что именно я его пристрелила. Значит, Рыков предал.

— Это еще раз подтверждает, что душа этого человека так же уродлива, как и его физиономия, — мрачно объявила Жики. — Что ж, à laver la tête d'un äne on perd sa lessive[498]. Он предал так же хладнокровно, как и убивал.

— Не он, — услышали они робкий писк. — Это я. Все обернулись к Бриджит.

— Что-о? — Бас вытаращился на нее. Щеки ирландки пылали от стыда, и она еле выдавливала из себя:

— Я сказала мадам де Бофор.

— Как такое возможно? — нахмурился он. — Как ты могла?

— Как ты узнала? — Жики тоже угрожающе сдвинула выщипанные в ниточку брови.

Анна, которая видела Бриджит впервые в жизни и о существовании которой даже не подозревала, недоуменно спросила:

— Кто вы?.. — но ей никто не ответил. И Себастьян, и старая дама жгли ирландку требовательными взглядами.

— Бас, я была вынуждена… Изабель поселила меня с Джошем. Мы спали с ним на одном диване, ты же знаешь…

— Детали можешь опустить, — процедил Себастьян, покосившись на прабабку.

— Он был таким мерзким поначалу… Таким грубым и несправедливым. Я его возненавидела.

— Это все эмоции. Как ты узнала?

— Он разговаривает во сне! — выпалила Бриджит. — Он кричит и зовет…

— Кого?.. — спросила Анна.

— В основном Катрин. Но иногда произносит и мужское имя.

— Какое?

— Антон. Я не понимаю по-русски. Но иногда он кричит и по-английски.

— Английский — его второй родной язык, — кивнула Анна. — Он вырос в США.

— Как-то он крикнул «Антон, Анна его убила, Анна его убила, не я!». Потом несколько раз пробормотал «Мигель». А потом снова повторил: «Я его не убивал».

— И что ты сделала?