Хроника времён «царя Бориса»

Чрезвычайно усложнилось положение средств массовой информации, особенно демократической ориентации. Концептуально поддерживая Президента, им было гораздо удобнее не трогать его фигуры и авторитета. Президент всегда остается над схваткой, и его не следует упоминать всуе. Теперь же, при критике правительства, а правительство должно критиковаться, под колесо попадает персонально Президент как его глава. В своем интервью Российскому телевидению Ельцин сказал с горьким откровением: «В любых иных случаях правительство уже трижды бы закопали».

Было бы неверно считать, что внезапное решение породило только плюсы. Все осознавали, что Президент не будет заниматься правительственной повседневностью, а это значит, что в команде появится разыгрывающий. С Гайдаром все ясно. Он не претендует на политическое амплуа. Ельцин Президент, прошедший парламент. Следовательно, претензии парламента на Ельцина сохранятся. Демократические фракции парламента по праву считают Ельцина своим президентом. Именно они, разъехавшись на места, в те трудные весенние дни были доверенными лицами будущего Президента. И все штабы, комитеты по избранию Президента возглавляла эта самая демократическая рать. Между Президентом и парламентом всегда должен быть мост, открытый коридор. Теоретически это признается и приветствуется устами самого Президента. Более того, именно Бурбулису вменяется в обязанность создать некую буферную зону между парламентом и Президентом. И тут происходит, пожалуй, самое неожиданное. Факт присутствия Геннадия Бурбулиса в правительстве в качестве первого вице-премьера оказался роковым. Правительство, прикрытое Президентом, не устраняется от политики, а, наоборот, бросается в круговорот политических схваток. Кабинет министров начинает играть роль политической партии, не являясь таковой по существу. Разумеется, сама ситуация отчасти подталкивает к этой роковой черте. Но только отчасти. Потому как само правительство не слишком упирается. Наоборот, его ключевые политические фигуры с удовольствием поднимаются на политический ринг. Уловив столь нестандартную ситуацию, слабеющее на глазах движение «Демократическая Россия» прилагает непомерные усилия, чтобы убедить общество в том, что правительство реформ благословлено и создано именно движением «Дем. Россия». Ход, хотя и лукавый, но результативный. Без особых усилий восполняется авторитет, утраченный «демороссами» в межпартийных схватках.

Ни для кого не секрет, что первой и главной социально-политической опорой Ельцина на общероссийских выборах было движение «демороссов», поднятое на крыло ещё либералами первой волны — Межрегиональной группой союзного съезда.

Демократы в нашей повседневной жизни, по сути, новый политический образ, люди с иной жизненной философией, иным рисунком поведения. По мере нарастания их значимости ожесточались характеристики, огрублялась, наливалась хамством лексика оппонентов. Уже на II или III союзном съезде относительно демократов был употреблен термин «так называемые демократы».

«Демороссы», как их принято называть сокращенно, вписали свою страницу в скоротечную политическую историю новой России. Наиболее многочисленные, проклюнувшиеся ранее других, они какое-то время оставались доминирующей краской в общественной и политической жизни. Они, как и вся демократия середины и конца восьмидесятых, пришли с улицы — из нутра митингов, демонстраций. Главенствующий импульс их движения вперед отрицание существующей власти, осуждение нерешительности Горбачева, его запоздалой реакции на события, нежелание и неспособность порвать с партией. Очень скоро «демороссы» стали профессионалами оппозиционных потрясений. Для традиционно консервативной России, либо в своем монархизме, либо в своем большевизме, это было похоже на столкновение земли с метеоритом, после которого меняется климат, начинаются наводнения и землетрясения. Уточним, что к этому моменту Горбачев «уже ехал с ярмарки». Неудача умеренных либералов первой волны, куда практически вошли все шестидесятники, проснувшиеся диссиденты, была очевидной. Странно другое — вторая волна демократов утверждала себя не столько в борьбе с консерваторами и откровенной реакцией, сколько в противостоянии Михаилу Горбачеву, породившему их и создавшему условия для обновления общества.