Хроники Герода

Марьямна огорчилась, что Герод не смог добиться своего, но была согласна, что Аристобул еще слишком молод для сана Первосвященника. Ее опасения, как и опасения самого Герода были связаны с другим. Синедрион становился полностью неподконтрольным царю, хотя и лишившимся многих мирских прав. Пока в Синедрионе сидят люди, принимающие нового царя. Но будет ли так всегда? Впрочем, и Марьямна, погруженная в ожидание материнства, и Герод, в бесконечном круговороте дел, решили отложить эту проблему «на потом». Но иначе думала Александра, мать Аристобула.

Привыкнув к полной свободе и, как ей казалось, власти при дворе своего отца, Гиркана, она тяготилась своим неопределенным положением стареющей «принцессы». Общение с Клеопатрой, с которой она сдружилась за годы жизни в Александрии, тоже сказалось. Отличие было только в том, что Клеопатра была… умной. Царица Египта, мечтающая о возрождении мощи государства Птолемеев, превращении его в одну из мировых держав, хотела иметь рычаг, с помощью которого можно будет давить на Герода. Она уже видела себя повелительницей полумира с покорным Антонием у своих ног.

К ее огорчению, Антоний довольно откровенно отстранил ее от принятия ключевых решений, а ее предложение о присоединении к Египту Иудеи перевел в шутку. Правда, многие земли Антоний уже присоединил к владениям Птолемеев. Но и здесь все было не просто. Это были земли, поросшие лесом. Клеопатра за это дарение должна была на собственные средства построить для Антония флот, не меньший, чем флот Помпея и Октавиана.

Что ж, там, где не выходит решить дело через ложе, его можно решить с помощью интриг. Медленно и очень постепенно она убеждала Александру, что царь Герод – это просто недоразумение. Герода стоит использовать, чтобы вернуться в Ерушалаим. Поскольку Антигону не нужны конкуренты, судьба Гиркана тому подтверждение, он, скорее всего, уничтожит и Александру, и ее детей. Значит, на время уничтожения Антигона Герод ее союзник. Но потом в сан Первосвященника возводится Аристобул, а Герод… Что Герод? Пусть управляет войсками где-нибудь на границе. А еще лучше, пусть с ним случится в дороге какая-нибудь досадная неприятность. Нападение разбойников, дурной кусок пиши или что-то еще. Аристобул будет молиться, Герод воевать или просто исчезнет, а править будет она, Александра. Ведь правила же ее бабка Саломея. Чем она хуже? Она и так правила. Пока отец возносил молитвы, а Антипатр решал свои скучные дела со сварливыми стариками и купцами, именно Александра определяла в каком порядке и в какой одежде сядут люди на званом обеде. Именно она знала, кто с кем дружит, и кто кого ненавидит. Следила за порядком. Дружила и ссорила людей при дворе. Она даже приехала в Ерушалаим из блестящей Александрии, перенеся муки тряски на корабле и долгий путь по пыльной дороге от Аскелона.

Она сразу по прибытию объяснила всем, кто здесь главный, потребовав себе лучшие покои во дворце. Хоть все и говорили вокруг о смелости и жесткости «царя», но тот ее послушался, уступил. Чувствовал, наверное, ее силу духа. Она наняла в качестве своих слуг и советников людей из хороших домов Ерушалаима, чтобы не видеть физиономии простолюдинов, которых становилось все больше во дворце. Правда, настояния, чтобы ее советники присутствовали в Большом зале, когда царь обсуждает важные дела, встретили вежливый, но жесткий отказ. Ладно, посмотрим, как ты запоешь, друг Герод, когда Первосвященником станет Аристобул.

Хотя с детьми тоже все было не совсем так, как ей представлялось. Дети как-то отдалились от нее. Впрочем, и раньше заниматься ими ей было некогда. Слишком много дел было вокруг. Но теперь это переходило все грани. Марьямна, носила под сердцем ребенка идумейца и, похоже, была влюблена в него, как кошка. Вместо того, чтобы, как все настоящие женщины, использовать мужскую похоть и глупость, она смотрела ему в рот. С матерью была почтительна, но не более. Сама в ее часть дворца не наведывалась, хотя ее принимала, как положено дочери принимать мать. Еще сложнее складывались отношения с сыном, который должен был стать инструментом ее власти.

Мальчишка был совершенно равнодушен к ее ласкам, на празднике в честь прибытия, который она устраивала в своей части дворца, он сидел с отсутствующим видом, глядя куда-то за спины пирующих гостей. А ведь праздник был не хуже, чем иные праздники в Александрии. Он все время проводил с учителями-фарисеями, которых она недолюбливала, да еще с мужем дочери, выскочкой Геродом. Ничего, не так, так иначе, но она своего добьется. Пусть только сын войдет в Святая Святых.

Но тут случилось страшное. Происки Герода, а кого же еще, привели к тому, что вместо Аристобула новые члены Синедриона, жалкое подобие настоящих учителей в золотом шитой одежде, выбрали не ее сына, а это ничтожество Ананеля, дескать, происходящего из рода Первосвященника Аарона. Александру просто разрывало от ненависти и презрения к этим людишкам, и их интригам.