Хроники железных драконов

Порыв ветра отбросил волосы Джейн назад. Засунув руки в карманы, она повернулась ему навстречу. С высоты Тинтагиля она видела три остальных университетских корпуса, а за ними теснящиеся ряды малых и больших зданий Большого Серого Города. Они казались каменной армией, вышагивающей на битву, которая развернулась где-то за горизонтом. Серые и словно подернутые дымкой громады на фоне белых, цвета листа бумаги, небес.

Сирин еще не пришла, но Джейн все равно скрутила себе косячок. Прикурить удалось с третьей спички. Она затянулась, прикрыла глаза, медленно выдохнула. Затем прислонилась к одной из опор колокольни и уставилась на темные бронзовые колокола в потеках белого голубиного помета.

Ее наполнило какое-то мрачное веселье. Так или иначе, она выживет, добудет денег на завершение образования и завоюет себе место под этим солнцем. Слепые скальные поверхности Города убеждали ее в этом. В таком просторном и бесцветном жилом пространстве наверняка хватит ниш для существа столь малого и неприметного, как она.

— Потрясный вид, правда?

Она обернулась. Говорящий сидел на корточках на выступе каменных перил. У пришельца был низкий лоб, подбородок отсутствовал, глаза косые, губы вывернутые, нос приплюснутый, крылья перепончатые, живот толстый, рога козлиные, спина горбатая, задние ноги как у сфинкса… Но в целом он был очарователен. В узких глазах мерцал разбойничий огонек. Горгул.

— Да, — согласилась Джейн, — действительно.

— Ты так и будешь цепляться за эту штуку весь день?

Джейн посмотрела на свою руку, затем на горгула. Она порылась в рюкзаке в поисках чего-нибудь повесомее. Затем положила косяк на перила и прижала пудреницей.

— Хочешь тяжечку?

— Если не возражаешь.

Горгул подобрался ближе и протянул длинную обезьянью лапу. Пальцы-обрубки схватились за сигарету. Он медленно, бережно затянулся, хотел вернуть сигарету Джейн, но та покачала головой. Она кое-что знала об охотничьих повадках горгулий.

— Как твое имя? — спросил горгул.

— Джейн.

Он отвесил грубый, неуклюжий, довольно карикатурный поклон.

— Мерзильо ди Оргулос, к вашим услугам. Пришла сюда подумать о жизни, да?

— Нет, надеюсь здесь кое-кого встретить.

Джейн искала Сирин, а Нант сказала ей, что та любит болтаться здесь в это время дня.

— Я тоже.

Джейн неотрывно смотрела на Город, восхищаясь его сложностью, его размерами и безмолвием. Наконец, больше из вежливости, чем действительно интересуясь, она уточнила:

— Горгулью?

Мерзильо грубо захохотал.

— Ха! Мы, горгульи, для этого слишком территориальны. У меня пятнадцать верхних этажей на южной стороне. Северный верх принадлежит Главко ди Бранстоку. Вниз от тебя хозяин Соццо ди Тинтагиль. Местный парень. Если хоть один из этих слизняков ступит на мою территорию, я чуть-чуть поучу их падать. Нет, у меня здесь постоянная клиентура для разговоров. Я хороший слушатель. Это от замедленного обмена веществ. Меня не так легко утомить.

— О чем они с тобой говорят?

— Ты удивишься. Обо всяком дерьме, о каком и лучшим друзьям не рассказывают. Большинству из них просто хочется слегка пококетничать с опасностью. Другим присуща серьезная склонность к саморазрушению. Они говорят. Я слушаю. Они спрашивают моего совета. Я его даю. Время от времени мне удается уболтать кого-нибудь на прыжок. Тогда я ем. В девяти случаях из десяти именно к этому они и стремятся с самого начала. Я питаю изрядные надежды на тех, кто любит приходить сюда в это время.

Темное подозрение охватило Джейн.

— И ты не будешь знать ее имени, да?

— Не-а.

— Высокая, красивые ноги, длинные волосы?

— Не обижайся, девочка, но я с трудом отличаю вас друг от друга.

— Понимаю. — Джейн погрузилась в молчание.

Некоторое время они вместе молча любовались видом.

— Так как насчет Десятины? — внезапно поинтересовался Мерзильо. — Предвкушаешь?

Джейн посмотрела на него.

— Если это можно так назвать. Она неизбежно заберет у меня кого-то — и даже многих. Поэтому я не особенно рада ее приближению. Но опять-таки, она кончится, и все останется позади. Ко всему привыкаешь. Так что, может, и к лучшему, что она придет и уйдет. — Она помолчала. — Кстати, а тебе-то какое дело до Десятины? Я думала, вас она не касается?

— Это единственное время, когда мы наедаемся до отвала.

— О! — Она отвернулась.

— О-о! — передразнил Мерзильо. — Ой, мамочки! Как вульгарно. — Он сердито переступил лапами, с трудом расправляя крылья. Они были огромны. — Посмотри на меня. Сколько энергии, по-твоему, требуется, чтобы поднять в воздух такую махину?

— Ну…