Хроники железных драконов

Понимаешь, в моих глазах он пал. Столько всего было. Я расскажу тебе еще один случай, когда я пришла домой и обнаружила, что пропали мои лекарства и половина моей одежды. Я схватила бейсбольную биту, которая хранилась за дверью на случай незваных гостей, и пошла его искать.

Он сидел внизу, у бочки, в которой сжигают мусор, и играл в кости с несколькими троллями и одним красным гномом. Он был пьян, как заспиртованный филин. На гноме вместо шарфа красовался мой лучший кружевной лифчик.

Я завизжала и кинулась на них. Они похватали бутылки и барахло, на которое играли, и, как тараканы, от меня в стороны. Все, кроме него. Так что своего лифчика я больше не видела. Но когда я обрушила на него биту, он отрезвел. Именно этого я ему не простила.

— Почему?

— Когда на твоем счету накопится некоторое количество мужиков, поймешь. Он ухватился за биту, и мы боролись за нее. Ни один не смог отнять ее у другого. Он уменьшился до моего собственного размера.

После этого процесс пошел быстро. Он начал хитрить, бегал в квартал кобольдов на свидания с любовницей, у которой пальцы на руках скребли чуть ли не по земле, как у горной гориллы, а однажды поимел ее прямо в нашей постели, пока я спала. Начал таскать деньги у меня из сумочки, а когда я ему сказала, что у меня ничего нет, пригрозил отправить меня на панель зарабатывать. Он лгал, хныкал, избегал встречаться со мной глазами. Я бы вышвырнула его, но мы обменялись истинными именами, и мне ничего не оставалось, как только смотреть на эту дрянь до конца. День за днем, месяц за месяцем он падал в моих глазах все ниже и ниже, становился меньше и меньше, пока не превратился в тварь размером не больше ежа. Наконец мне пришлось упрятать его в бутылку. Где он и пребывает по сегодняшний день.

Она низко склонилась над бутылью и промурлыкала ее обитателю:

— Не волнуйся, мой ласковый. Однажды твоя ненаглядная принцесса придет. Она будет молода и прекрасна и взглянет тебе прямо в глаза. Тебе не придется умолять, она и без того будет знать, чего ты хочешь. Она поднимет молот с наковальни и взмахнет им в воздухе быстрее, чем дано уследить смертному глазу. Ты будешь ослеплен, поражен, лишен способности мыслить. Молот обрушится как молния, чтобы разбить твой тесный мирок на миллион осколков и освободить тебя.

Она выпрямилась и взглянула на Джейн.

— Но не сегодня.

Саломеи уже третий день не было в школе: явно что-то происходило. В классе Хрюк объявил, что нисса попала в аварию и лежит в больнице. Далее его понесло на тему опасностей, которым подвергается каждый, кто развлекается без присмотра, и всем стоит всерьез задуматься над этим уроком.

Но в коридорах ходили иные слухи. Между уроками Рысак-Вонючка подошли к Джейн своей неуклюжей — три ноги на двоих — походкой. Их средний глаз уже почти утонул в складках и вид имел жутковатый. Они многозначительно ухмылялись.

— Слыхала про Саломею?

— Нет, — ответила Джейн. — Только то, что нам сказали.

— Она беременная. Ее отправили на детоводческую ферму, и она больше не вернется. И угадай, кто постарался? Хебог, кто же еще!

— Откуда вы все это знаете?

— Тоже нам секрет! Соломчик болтает об этом направо и налево, лишь бы слушали.

После уроков Джейн отыскала Хебога за школой на краю футбольного поля. Он подбирал маленькие камешки с дорожки и выстраивал их в тщательно выверенную линию. Затем палкой, как клюшкой для гольфа, он по одному отправлял их в небеса. Он сказал ей, что его вызывают в суд низшей инстанции.

— Что они с тобой сделают?

Хебог пожал плечами, примерился к очередному камешку и отвел руку в замахе. Он поддал его вверх, и камешек улетел.

— Не знаю. Вероятно, отправят по кабальному договору на завод. Якшаться с вами, высокими сволочами, — серьезный проступок. Ничего личного.

— Хебог, послушай, я хочу, чтоб ты знал…

— Не хочу ничего слышать. Имел я твое сочувствие. Это — настоящее, и я не хочу, чтоб его испоганили дешевыми сантиментами, ясно?

И Джейн отправилась домой и подключилась к дракону. Она оставила попытки разговорить его, но ей по-прежнему нравилось наблюдать, как работают мерионы.

Для мерионской цивилизации наступили тяжелые времена. С установлением холодной погоды добывать пищу стало труднее, а за отсутствием собственных ферм они начали зависеть от того, удастся ли ограбить соседей на предмет продовольствия. Крошечные воины не построили ни амбаров, ни складов. Их армии прочесали окружающую территорию на половину пути до школы. Таким образом, пути снабжения у них оказались слишком растянутыми, а патрули более уязвимыми для партизанских налетов. И вылазки их сделались куда менее результативными, нежели раньше.