Хроники железных драконов

— Это… — Голова у него задрожала. — Это… это Спиральный замок. — (Ни один из присутствующих в зале не смел вздохнуть.) — Никто, кроме меня, никогда не проникал так глубоко в тайны Богини. Океан, над которым он подвешен, есть само время и, насколько можно определить при помощи нашего несовершенного оборудования, простирается бесконечно во всех направлениях. Следующий слайд.

Щелк. Изображение плавающей в бездне ленты, изогнутой в форме восьмерки.

— Это — лента Мебиуса с одной петлей.

Щелк. Более сложная фигура.

— С двумя.

Щелк. Следующая.

— С шестнадцатью.

Щелк. Стеклянная реторта, нечто вроде перегонного куба, носик которого загибается сам в себя, а затем выходит с дальнего конца, так что его внутренняя поверхность переходит в наружную. Хотя фон по-прежнему отсутствовал, сооружение переливалось отраженными цветами, словно мыльный пузырь.

— Это трехмерный эквивалент первого слайда.

Щелк. Новый мыльный пузырь, бесконечно более сложный.

— Шестимерный эквивалент второго слайда.

Щелк. Третий пузырь, изображение качеством хуже первого и второго слайда.

— Двенадцатимерный эквивалент третьего слайда.

Щелк.

— Снова Спиральный замок.

На этот раз физическая форма явно представляла собой тело высшего порядка в прогрессии, предполагаемой предыдущими слайдами. Попытки проследить его запутанные изгибы вызывали головокружение.

— Вы заметите, как он накладывается сам на себя. Эта рекурсивная многосложность простирается на тринадцать измерений как минимум. Посетитель, пройдя по простой кривой одного-единственного перехода, может оказаться физически вывернут таким образом, что, войдя правшой, выйдет левшой. Однако прохождение данного перехода в обратную сторону не обязательно исправит повреждение; оно может скорее произвести вторую инверсию, в результате которой внешняя поверхность объекта сделается изнаночной: кожа окажется внутри, а потроха, так сказать, снаружи. Но что… что… что это означает на практике? Здесь мы должны предпринять краткий экскурс в область переселения душ — я не стану утруждать вас математическими подробностями, обещаю. — Он подождал смеха, но смеха не было. — Не все вошедшие в Спиральный замок покидают его. Но те, кому это удается, могут с равным успехом возродиться как в будущем, так и в прошлом. Было… было продемонстрировано, что в каждый отдельно взятый момент может существовать не менее шести инкарнаций личности. Хотя я бы не советовал им встречаться.

Двое или трое из старшего преподавательского состава хихикнули, словно услышав бородатый анекдот.

Джейн с трудом поспевала за ходом лекции. Яркое белое изображение Спирального замка слепило, будто магниевая вспышка. Оно раздувалось и опадало перед ее внутренним взором, словно дышало. Глаза у Джейн пульсировали и болели, когда она пыталась постичь логику его инволюций. Пришлось отвести взгляд.

В бледном отраженном свете слайда все лица казались серыми и собранными, словно их обладатели пребывали в трансе. Джейн обнаружила, что рассматривает профиль Сирин. Сейчас сходство с Гвен казалось сильнее, чем когда-либо.

А может, она и вправду — Гвен?

Мысль была тревожной и мучительной. Но не новой. Джейн уже некоторое время подозревала нечто подобное. Если профессор Тарэппл говорит правду, то вполне возможно, что Гвен возродилась в Сирин. В таком случае заряженные полюса их противоположных судеб неизбежно сведут их на общей орбите вокруг общего рока.

Джейн очень нравилась Сирин. Она была открытая и щедрая и, несомненно, превосходила подменыша интеллектуально. У Сирин имелись задатки блестящего алхимика. Джейн могла многому у нее научиться. Но она не смела вмешиваться в жизнь подруги, если это означало возможное повторение прежней трагедии.

Опять-таки, если Сирин не являлась инкарнацией Гвен, не было никакой нужды избегать ее. Проблема заключалась в том, что способа выяснить это просто не существовало.

Другое дело — Пак.

— Жабоглоты! Ракозадые куцехвостые шмары! Трескоголовые мокропузые ублюдки!

Джейн резко пришла в себя. По всей аудитории слушатели просыпались и будили друг друга. Сидевший впереди Джейн преподаватель из тегов выпрямился, пошатываясь, и всхрапнул. Гном слева провел рукой по своей обсиженной грибами лысине.

Разъяренный профессор Тарэппл прекратил лекцию и поносил своих слушателей.

— Одно-единственное существо — единственное! я! — проникло так глубоко в тайны Богини и вернулось, чтобы рассказать о них. Заклинаю пушечным огнем, святой водой и колоколами, послушайте меня! Я рисковал большим, чем жизнь и разум, чтобы доставить вам эти фотографии. Я… я… я когда-то был молод, высок и красив. У меня были друзья, которые погибли в этой экспедиции и никогда не возродятся. Мы были пойманы и наказаны, и наказаны снова. Я один спасся. Посмотрите на меня! Посмотрите, какую цену я заплатил! Сколько раз я пытался рассказать вам! Ну почему вы никогда не слушаете?!

Он уже плакал.

— Горе мне! — вскричал он. — Увы тем, кто взыскует истины, ибо это самое заветное сокровище Богини! О, она кровожадна и непостижима, и жестока, жестока в своей мести…