Хронография

1. [P. 23] После смерти Гефеста[152] египтянами правил его сын Гелиос 4477 дней[153], то есть 12 лет и 97 дней[154], но в те времена ни египтяне, ни другие народы еще не умели считать[155], но одни считали за годы обращения луны, другие же — обращения дневные. Счисление же по 12-ти месяцам [P. 24] придумано было после того, как стали называться люди подданными царей.

2. Гелиос[156], сын Гефеста, был славолюбив и могуществен[157]. Узнал он от кого-то, что жена некая египетская, в достатке и чести живущая, возымев вожделение к некоему мужу, впала с ним в блуд; прослышав это[158], искал Гелиос уличить ее по законоположению Гефеста, дабы не ушла она от кары. Дознавшись о часе ее блудных свиданий и взяв воинов из своей дружины, он ворвался к ней в отсутствие супруга и нашел ее возлегшей с любодеем своим. Захватив ее, повелел он немедля со срамом водить ее по всей земле Египетской; и сделалось со времени того целомудрие великое в пределах египетских. Любодея же того казнил он, и тем благодарность себе стяжал. О деле этом повествует поэтически Гомер стихотворец, баснословя, будто уличил Гелиос Афродиту, смесившуюся в ночи с Аресом; Афродитой же назвал он вожделение блудное, от царя Гелиоса изобличенное. Истину же, нами выше изложенную, Палефат записал, летописец премудрый.

2. (Турн). 3. По кончине же Гелиоса царя, сына Гефеста, правил египтянами Сосис, а после царствования его воцарился Осирис, а после Осириса воцарился Гор, а после Гора воцарился Фулис, который покорил себе [P. 25] с силой великой всю землю вплоть до Океана. По возвращении же из похода, проходя африканскими землями, вошел он в прорицалище, гордынею обуянный, и вопросил, жертвы принося, так:

— Прореки мне, Огнемощный, Правдивый, Блаженный, в высях эфирных стезю свою стремящий[159]

! Кто прежде владычества моего возмог покорить себе или кто после меня возможет?

И было ему прорицание такое:

— Первым — Бог; и Слово — по Нем; и Дух с Ними вместе[160]. Сродны Трое сии, Едины, и власть Их вовеки Спешной стопой удались, о смертный, чей век ненадежен.

И тотчас же[161], по выходе из прорицалища, был он в земле африканской умерщвлен своими же людьми, заговор на него составившими.

Записал предания сии о древних и начальных временах царства Египетского Манефон. А еще явствует из писаний его же, что некогда иные были у пяти планет имена: звезду, называемую ныне Кроновой, называли Светящей, звезду Зевсову — Лучезарной, Аресову — Огнезрачной, Афродитину — Всепрекраснейшей, Гермиеву — Блистающей; каковые имена изъяснил впоследствии премудрый Сотад.

3 (Турн). 4. По скончании же времен тех воцарился над египтянами первым из сынов Хамовых Сострис[162]. Он, ополчась на ассирийцев и сразившись с ними, покорил их, и халдеев, и персов даже до Вавилона. Равным образом подчинил он себе Азию, и Европу всю, и Скифию, и Мёзию [P. 26]. Когда же поворачивал он назад в Египет из земли Скифской, отобрал он себе мужей скифских, юношей воинственных, в числе 15000; переселив их в Персию, там и повелел он им обитать, землю же дал ту, что сами они избрали себе. И остались в Персии скифы те даже доныне, наречены же они от скифов «парфянами», что есть наименование скифов на языке персидском. И одежду, и речь скифскую, и законы скифские держат они даже доныне и весьма воинственны во время бранное, как написал Геродот Премудрый.

4 (Турн). 5. Во времена же царствия преждеименованного Состриса жил Гермий Трижды Величайший, муж египетский, ужасный мудростью своей. Говорил он, что у Демиурга[163] Неизреченного имя — три ипостаси величайшие, божество же едино. Ради этого и был он назван египтянами Трижды Величайшим. В речах же его многоразличных к Асклепию обретаем его учившим о естестве Божием таковое:

— Если бы не действование Господа всего, мне слово сие открывшего, не снедал бы вас толикий пыл вопрошать о сем. Невозможно открыть таинства столь великие непосвященным[164]

; но внемлите умом своим! Единый есть Свет умный, что[165] существовал[166] прежде Света мысленного [Р. 27]; и от века был Ум Ума пресветлый, и ничего не было иного, как только единство его; от века пребывает он в себе, но и вечно умом, и светом, и духом своим все объемлет. Вне его нет ни бога, ни ангела, ни демона, ни иной какой сущности; для всего Господь[167] Он и Бог, и все под Ним и в Нем есть. Ибо Слово Его, от Него исходящее, всесовершенное, породительное и демиургическое, в породительное пав естество, в воду породительную, оживотворило воду ту к зачатию.

Сказав же сие, молился он так:

— Заклинаю тебя, о Небо, великого Бога творение премудрое, милостиво буди! Заклинаю тебя, о Глагол Отчий[168], первым от Него изглаголанный, когда мироздание утверждал Он по воле Своей!