Хрустальный фрактал

С Триумфычем они тоже прогнали там, в склепе, то самое пакетирование, о котором побеспокоился генеральный. Трижды, в разных режимах. Всё сложилось как должно. Без нештатки. Да и как не сложиться: сорок семь лет с инцидента уже прошло. Технологии, как говорится в заводских краткомыслях, не стоят на месте. Совершенствуются. С каждым днём. И позволяют они, не стоящие эти на месте технологии, производить уникальные технологичные разработки, различные серийные изделия – и для различных климатических условий, и для механических воздействий, а также для сфер применения. Безоговорочно.

– Ладно, рассказывай, что у тебя не так, – сказал он Алексею, когда все, задышав наконец в полные лёгкие, вышли из зала.

– Всё нормально, – сказал Алексей, отводя взгляд.

– Я не смотрю, – сказал шифу Ван. – Скажи сам.

– Лучше показать, – кивнул в сторону Алексей. – Я не уверен…

– Это не те слова, которые я бы хотел слышать от тестера за несколько часов до запуска, – перебил его шифу Ван. – Соберись. Пошли. Покажешь, что там.

Они молча прошли коридором к ситу, молча подождали, пока подойдёт кабина лифта, и молча оказались перед мастерскими тестеров. Шифу Ван суеверно потрогал гладкую табличку на входе: «Дней без инцидентов: 17.263». Он, чтобы ненароком не считать данные Алексея, рассеянно думал про то невообразимо дальнее прошлое, в котором ещё не было нейроимплантов, транслирующих в мир цифровое состояние каждого человека; соответственно, не было и необходимости в избирательном заслоне. Не существовало и гражданского индекса, определяющего привилегии, обязанности, уровень приватности. Как же люди общались в то время? Как они понимали, кто главный в каждой конкретной ситуации? Столько хаоса, столько неопределённости.

Алексей завёл шифу Вана в мастерскую. Там стояла и улыбалась Марья. Зелёные её глаза снова примагнитили взгляд шифу Вана, и он лишь с явным усилием смог отвернуться в сторону.

– И ты здесь? – спросил он.

Вернее, хотел спросить. К полному его удивлению, оказалось, что он только лишь беззвучно шевелит губами.

– Что это? – спросил снова он, и опять ничего не услышал.

– Так, – деловито сказала Марья. – Отлично, что все в сборе. Давайте оперативно, пока токен не остыл. Лёша, готовь имитацию. Иван, стой в сторонке и ничего не трогай. Смотри. Ясно?

Шифу Ван неуверенно кивнул. Где-то глубоко в душе он понимал, что делает всё правильно, но в то же время законное возмущение непочтительностью, невозможностью ситуации накатывало на лицо жаром, требовало действия. Он властно шагнул вперёд, но Марья подняла вдруг руку, и шифу Ван сам, без какого-либо принуждения, остановился, замялся на месте, а потом прислонился к стеночке. Всё это было странно. «Ладно, посмотрим, – сказал он себе. – Понаблюдаем. А потом накажем невиновных и наградим непричастных». Мысли его были какими-то чужими. Стариковскими какими-то. Неправильными. Непривычными.

– Готов, – говорит из дальнего угла Алексей.

– Хорошо, – говорит Марья. – Делаем сейчас имитацию обновления под перебоями. На моём нейроимпланте. Внутренний мониторинг – на мне, внешний – на Алексее. Цели: проверить трассировку пакетов установщика, успешность обновления, стабильность заслона.

Марья ловко укладывается на лежак, сверху накатывает на неё матовый плексиглаз крышки, на нём загораются какие-то индикаторы.

– Готов, – повторяет Алексей.

– Поехали, – говорит Марья глухим голосом. – Запускай.

Некоторое время ничего не происходит. Потом начинается.

– Эээй, – изумлённо, вполголоса говорит Алексей. – А как…

– Что там? – говорит изнутри саркофага Марья.

– Не тестовое! – громко говорит Алексей. – Рабочая сборка! Глобально! Останавливаю!

Шифу Ван видит, что колено Марьи неестественно дёргается: ритмично, резко, как у неисправного механизма. Он шагает вперёд, а потом, неожиданно для самого себя, бросается к лежаку и начинает тащить Марью за ногу.

– Оставь! – кричит Алексей.

Он пробует помешать, но шифу Ван отбрасывает его в сторону.

– Её нельзя! – кричит Алексей.

– Если убрать, то обновление накатится не в неё! – кричит Алексей.

– Ты понимаешь? – кричит Алексей.

– На всю страну! – кричит Алексей.

– Заслон снимется! – кричит Алексей.

– Со всех границ! – кричит Алексей.

– В посольствах! – кричит Алексей.

– Все планы! – кричит Алексей.

Шифу Ван вытаскивает Марью. Она тяжело дышит. Взгляд у неё отсутствующий.

– Как это? – спрашивает она.

Лицо Алексея меняется, и он бросается к лежаку, собираясь поднырнуть под его крышку.

***

Когда две жэ вывалились, наконец, из его кабинета, Николай Валерьевич откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В голове его плавали, влипая друг в друга, бесформенные роршаховские пятна, и больше не было там ничего. Ни одной мысли. Он тяжело поднялся, чтобы подойти к окну, но вместо этого кликнул на перепросмотр, да так и остановился, ухватившись ладонью за столешню. Он попал на середину разговора.

– Поэтому ваше очное присутствие не будет необходимым, – сказал жердь и опять поправил дужку очков этим его невыносимо высокомерным движением.