Художница проклятий

«Ты ведь хотела им показать, на что способна, верно? Ты хотела доказать, что ты сильнее, чем даже в их самых смелых мечтах. Ты слишком долго практиковала это проклятие, этот разрушающий взрыв, представляя их реакцию. Что ж, поздравляю. Ты им показала, на что способна».

Брайер хотелось кричать на этот голос, хотелось опровергнуть утверждение о том, что какая- то часть ее хотела швырнуть свою силу в лицо родителям. Она отказывалась признать, что стала именно такой, какой они всегда хотели ее видеть.

Она бежала сквозь ночь, чтобы оказаться как можно дальше от Нэрроумара и от того, что натворила. Ей хотелось вернуться, чтобы посмотреть, действительно ли она стала причиной смерти в том коридоре, но Арчер и Мэй никогда не простили бы ее за то, что она подвергла ребенка опасности, чтобы их спасти. Бегство было правильным выбором, но это не препятствовало слезам наполнить глаза Брайер и затуманить ей взор.

Девушка споткнулась и уперлась рукой в землю, чтобы не упасть на ребенка. Сумка с красками тяжелым грузом болталась у нее на боку. Ей нужно было остановиться, иначе никто из них не переживет эту ночь.

Брайер замедлила шаг, смаргивая слезы. Ущелье выглядело совсем по-другому, как будто огромный кулак ударил в его середину, отчего земля поднялась, как океанская волна. Деревья по краю ущелья были вырваны с корнем и разбросаны, их сломанные ветви тянулись в небо, точно пальцы скелета.

Должно быть, именно здесь Эстебан устроил засаду лорду Ларку. Мага нигде видно не было.

Брайер вскарабкалась к куче поваленных деревьев на склоне оврага. Девушка упала на землю за бревнами, прячась от людей, которых ее родители наверняка уже отправили за ней. Она сидела в темноте, пытаясь унять бешено колотящееся сердце и восстановить силы. Над головой сгущались тучи. Надвигалась гроза.

Как далеко ей придется бежать, чтобы найти безопасное место? До Нового Честера было больше дня пути. Мэй и Арчер будут уже давно мертвы к тому времени, когда она отнесет туда ребенка и вернется в Нэрроумар.

Ее сердце замерло, протестуя против этой мысли. Она не могла потерять Арчера. У них ведь все только начиналось.

Затем Брайер услышала звук, похожий на чихание котенка. Она подняла голову и обнаружила, что смотрит в широко раскрытые голубые глаза проснувшегося младенца. Малышка уставилась на Брайер, а Брайер – на нее.

Девочка выглядела совершенно здоровой. У нее было розовое лицо и пушистая копна светлых волос. Брайер почувствовала облегчение от того, что крошечное сонное проклятие не причинило малышке вреда.

Ребенок издал булькающий, мяукающий звук, все еще глядя на девушку, которая унесла ее от матери. Брайер почувствовала слабый проблеск надежды, а потом малышка набрала в легкие воздуха и заплакала.

– Нет, – в отчаянии произнесла Брайер. – Пожалуйста, не плачь.

Ребенок заплакал еще громче.

– Пожалуйста, успокойся.

Плач был пронзительным и эхом разносился по ущелью, становясь громче с каждым вдохом.

Брайер никогда в жизни не было так страшно. Она лихорадочно огляделась в поисках чего-нибудь, что могло бы успокоить ребенка. Ее окружали только камни и вырванные с корнем деревья.

– Я не знаю, чего ты хочешь, – она попыталась напеть колыбельную, но песня вышла больше похожей на рыдания. – Пожалуйста, малышка. Я пытаюсь унести тебя как можно дальше от опасности. Мне нужно, чтобы ты помогла мне.

Ее просьбы не возымели никакого эффекта. Вероятно, малышка была голодна, и Брайер ничего не могла с этим поделать. Ей придется снова проклясть девочку, чтобы та заснула, но Брайер боялась, что не сможет нарисовать миниатюрное проклятие в темноте. Когда ребенок заплакал громче, Брайер зарылась лицом в одеяло и начала всхлипывать. Это была катастрофа. Их найдут и поймают, и все усилия, все жертвы Арчера, Мэй и остальных будут напрасны, когда девочка окажется в лапах у Ларка. Брайер попыталась сделать что-то хорошее, и снова потерпела неудачу. Она не смогла удержаться от разрушений. Она не могла спасти это крошечное, невинное существо. Она не могла быть ничем иным, кроме как дочерью своих родителей.

Шум двигающегося тела донесся до Брайер, заглушая крики ребенка. Камни скользили под чьими-то тяжелыми шагами. Художница подняла голову, оскалив зубы, готовясь защищаться, и обнаружила, что смотрит прямо в морщинистую слюнявую морду.

– Шериф!

Огромный пес заскулил и принялся вылизывать ей лицо. Затем он переключился на ребенка, одаривая своей любовью крошечное создание, которое почти помещалось у него в пасти. Малышка перестала плакать, тихонько икнула и уставилась на пса.

– Что ты здесь делаешь, Шериф? – спросила Брайер. – Ты же должен был охранять лошадей.

Шериф отстранился и бросил на нее укоризненный взгляд.

– Ты прав. Что я такое говорю? Я так рада тебя видеть!