Художница проклятий

– Что вы говорите? – Арчер наклонился ближе к женщине и застонал, когда это движение стало причиной приступа невыносимой боли в животе.

– Все хорошо?

– Простите, – прохрипел Арчер. – Я не расслышал.

– У нее… все хорошо?

– У вашей дочери?

Сирша моргнула, возможно, ей было слишком больно, чтобы что-то сказать или кивнуть.

– Да.

По крайней мере, Арчер на это надеялся.

Сирша убрала руку с его рукава. Арчер решил продолжить говорить, надеясь удержать ее в сознании или, по крайней мере, отвлечься от собственной боли.

– У нее все даже лучше, чем просто хорошо. У нее новая жизнь, и она пытается быть хорошей… Ну, или, по крайней мере, лучше, чем ее родители, – он поморщился, когда его тело пронзила боль в очередной раз. – Вы же знаете, какая она талантливая, и она нуждается в том, чтобы делать правильные вещи, хотя огромная часть ее сущности просто хочет все взорвать. Это просто невероятно, как она пытается справиться с теми картами, которые вы ей раздали. Она раз за разом выбирает самый трудный путь, независимо от того, сколько раз подряд терпела неудачу.

Веки Сирши быстро затрепетали, и на ее губах появилось еще больше крови. Арчер не мог сказать, слышит ли она его и насколько сильно волнуют женщину его слова. Брайер говорила ему, что ее родителям плевать на такие вещи, как добро и зло, но даже они не могли закрыть глаза и не обращать внимания на юную девушку, которая боролась с несправедливостью. И хотя эта битва казалась безнадежной, любой сторонний наблюдатель должен был чувствовать вдохновение, когда видел Брайер.

– Чем я могу вам помочь, госпожа Драйден? – спросил Арчер. – После всего, что вы вынудили ее сделать, я все еще не думаю, что Брайер желала вашей смерти.

– Милая… Роза, – Сирша судорожно вздохнула и быстро заморгала, ее ресницы стали серыми от пыли. Затем она прошептала: – Хорошо.

Глаза женщины закрылись.

Арчер положил руку ей на лоб, чувствуя, как тепло покидает тело, и пожелал матери Брайер искупления в следующей жизни.

Суматоха вокруг отца Арчера утихла. Джаспер Ларк был весь в повязках, хотя кровотечение, казалось, не остановилось полностью. Проклятый камень Брайер сделал свое дело, но Ларк не позволил какому-то камню остановить себя.

– Где девчонка Бардена? – требовательно спросил он. – Она не должна сбежать.

– Проклятый художник отправился за ней, – сказал один из его подчиненных. – В любом случае, ей не удастся выйти через дверь.

– Мне нужен ее ребенок, – сказал Ларк. – Я отдам тебя на растерзание проклятым художникам, если она сбежит.

– Не сбежит, сэр.

Арчер с болезненным стоном откатился от тела Сирши и начал ползти, стараясь как можно дальше убраться от своего отца. Его работа здесь еще не была закончена. Жестокость его отца отличалась от жестокости Драйденов, и Арчер не мог позволить, чтобы она осталась безнаказанной. Если Ларк будет контролировать наследника Бардена, то сможет распространить свое влияние на половину королевства, и во всем этом будет виноват Арчер. Ему нужно продержаться хотя бы еще немного.

Глава 32

Брайер шагала ко входу в Нэрроумар, сжимая в руках кисточку из конского волоса; сумка с красками подпрыгивала у нее на бедре. В воздухе пахло углем, опилками и взрытой землей – признаками недавней битвы. Холодный ветер трепал ее волосы, высушивая пот на лбу. Над горой собиралась гроза.

Несмотря на все, что она пережила этой ночью, Брайер чувствовала себя легче и энергичнее теперь, когда она больше не несла в руках хрупкую ношу. Она оставила новорожденного ребенка, уютно устроившегося на подстилке из веток, под охраной огромного пса. Леди Мэй могла убить ее за такой риск, безусловно, но малышке, наверное, лучше было остаться на попечении Шерифа, чем Брайер. По крайней мере, он, казалось, не боялся причинить боль хрупкой крохе.

Пока Брайер приближалась к крепости, она не видела никаких следов других членов шайки. Их попытки проникнуть и отвлечь внимание потерпели неудачу, и ночь старательно все скрыла под своим покровом. Брайер была единственной, кто мог бросить вызов крепости. На этот раз она собиралась зайти с парадного входа.

Приближаясь к каменной двери, художница планировала свои проклятия, закрепляя в сознании фигуры, образы и цвета в мельчайших подробностях. Она не собиралась разрушать чары работы своих родителей или бороться с ними проклятием в ответ на проклятие. У них было достаточно времени, чтобы подготовить дополнительную защиту, пока Брайер уносила ребенка прочь, но она больше не играла по их правилам. Пришло время показать родителям, что художник проклятий может нести больше, чем разрушения и боль.