Кирза и лира

Да что толку! Давно бы уже дали, если бы от этого хотя бы двадцать копеек у него появилось… Быстро бы ему накостыляли. Любя, конечно, любя!.. Рублей этак на…дцать! Не меньше. А тут… резинка у него, видите ли, протёрлась. А сам куда смотрел? Фокусник, называется. Почему не проверил инструмент перед работой, а? Нас вот голодными оставил! Ладно, что уж теперь кулаками махать… Пообедали, называется. Хорошо, хоть на обратном пути оборвался рубль, а если бы в начале командировки? Тогда как? А тогда бы всё… Тогда бы с начала Генке пришла хана, потом и нам. Ну, дела!

Поезд, ту-ту!.. И поехал.

Сейчас уже почти вечер. Глухо и монотонно стучат колёса. Последний вагон широко раскачивает из стороны в сторону, как пьяного.

…Левая, правая где сторона?

Улица, улица, ты, брат, пьяна.

Дергает его всего, бедного, как в лихорадке, трясет на жестких стыках. Спешит поезд. Домой, в часть едем, домой.

Ту картошку, которую Ара на своём пузе от неожиданности раздавил, мы давно уже съели. Только облизнулись. Потом пытались уснуть. Куда там!.. Не засыпается! Да и как тут уснешь, сидя на жесткой полке, и на голодный желудок. Мягкие матрацы и постельное белье нам не положены, так как мы должны приехать домой около часа ночи. И места у нас поэтому боковые, сидячие. Мы, конечно, можем спать и сидя, но лучше, сначала бы, всё же бы поесть. Да и толпа пассажиров всё время перед нашим носом туда-сюда, по проходу, сюда-туда маячит и маячит, раздражает. Ещё и тамбурными и туалетными дверьми постоянно хлопают. Толкаются, к тому же, проходя по раскачивающемуся вагону. Ещё и жуют там, чего-то всё время… Глаза бы на это не смотрели. А закроешь глаза, в нос остро лезет запах угольного дыма, туалета, кухни, примешивается табачный дым, запах потных ног, носков, пирожков ещё… И всякие там другие запахи общего пассажирского вагона дальнего следования. Это раздражает… на голодный желудок!

В это самое «мрачное» время, Генка и предложил нам сходить в ресторан поужинать.

— За мной! — призывно вякнул он, как тот политрук, в кино, поднимая роту в атаку. Во всей армии не знаю, а у нас в ансамбле, два раза такие вещи не предлагают. Переспросить или уточнить, конечно, можно, но, в таком случае, ты уже, считай, опоздал, пролетел, значит… Но не мы! Привычно расправив под ремнями гимнастерки, поправив фуражки, бодро, не отвечая на глупые вопросы наших сытых товарищей: «Вы это куда, ребята, а?», — дружно, как всегда в затылок, топаем из своего вагона в центр состава. Там, где в середине поезда — мы знаем где! — весело и призывно дымят коротенькие трубы ресторанской кухни. Да и запах, сильный магнит — куда надо приведет.

Мы шли по вагонам как матросы по палубе, широко расставляя ноги от сильной боковой качки, то и дело ловя руками раскачивающиеся стены вагонов. Шли быстро и не отвлекаясь, как на смену караула, даже быстрее. И ритм поезда подгонял. Машинист тоже куда-то видать торопился, гнал, раскачивая и дергая состав. К жене, наверное торопился!..

В общих вагонах (а их было большинство) стоял тот же, одинаково-душный запах коллективного человеческого проживания и шум голосов. Одинаковая картинка: обязательно выпирающие в проход края толстых матрацев и чьи-то длинные, желтые и грязные ступни ног. Везде усталые глаза пассажиров и любопытствующие глаза ребятишек, бегающих по вагону или капризничающих в неволе ограниченного пространства. Треск и непонятое симфоническое бормотание вагонных динамиков сопровождали наше дружное, в ногу, шествие. В конце вагонов сильно пахло грязными туалетами. В приоткрытых дверях грохочущего тамбура висело плотное облако сизого табачного дыма и поездной гари. В переходных площадках оглушающе наваливался стук колес, шум, лязг и грохот железных соединений. Сами площадки опасно грозили чёрной гильотинной непредсказуемостью. Проваливаясь или неожиданно вздымаясь, они и по-горизонтали между собой дергались как ножницы, словно живые. Нога над ними опасливо зависает, ловя более спокойный момент. Едва наступив, торопишься скорее пробросить тело в освещенное и надежное пространство следующего вагона. Ап! — прыжок! Бабах — дверьми за собой! Ф-фу! Порядок! Проскочили! Как специальную тренировочную полосу препятствий проходишь. Милое дело для пассажиров, чтоб, значит, тело и психику тренировали. Называется: «Будь готов, друг, жел-дор-пассажир, к со-пере-движению!»