Кирза и лира

Тихо, почти темно… Начинаем осторожно спускаться. Полутемные марши винтом уходят вниз, в темноту. Их, оказывается, так много у нас, если ночью?! Утром или вечером летишь по ним — три секунды, совсем не заметно. А сейчас… А вот и дверь. Двери у нас в полку все классные. Они открываются в любую сторону, в зависимости от того, куда мы несёмся… Сейчас дверь приоткрываем на себя, чтоб с улицы не очень было заметно. Прислушиваемся! Шагов нет, голосов тоже. Где-то, с центральной улицы слышен редкий шум проезжающих машин. Вокруг тихо. Выглядываем, всматриваемся в слабоосвещенное пространство за крыльцом подъезда. На обход бы не нарваться… понимающе переглядываемся с Генкой. Никого. Не сговариваясь, пригнувшись, на цыпочках, затаив дыхание, мы, с Генкой, как две тени, скачками преодолеваем освещенное пространство, и в темноте — а дорогу-то мы, о-го-го, как хорошо знаем, с закрытыми глазами помним — несемся в сторону несуществующего забора. Мы так торопились с Генкой, что споткнувшись, едва не перевернулись через живую изгородь из мирно сидящих на земле солдат, нашей и не только нашей, оказывается, роты. Слегка только так помяли этот плетень-посиделки.

— Пашка, атас, назад! — барахтается, поднимаясь, Генка. Но уже поздно, я тоже влетел. Нас заметили. Да и как не заметить, когда воткнулись в засаду, как два бегемота.

— О-о! Ещё двое! Ну, хорошо. О-очень хорошо!

Голос ротного!.. Ё-пэ-рэ-сэ-тэ… «Писец» нам пришел! Залетели!

— Та-ак! И кто это к нам пришел? — голосом воспитателя в детском саду, радостно вопрошает ротный, приглядываясь в полутьме.

Точно, это он! Ротный! Старший лейтенант Коноёб… эээ… Коноводов! Нам, с Генкой, хана! Как же так, он же, вроде, домой ушел, я же видел? Оказывается нет, не ушёл. Засаду нам, гад, устроил. Точно, что засаду. В самой середине живого забора из солдат, сидит наш ротный, старший лейтенант Коноводов.

— Так, кто это там, я спрашиваю?

— Рядовой… Иванов. — Мямлит Генка.

— Рядовой Пронин. — Вторю я.

— О-о! Это уж точно свои… наши. Что-то вы задержались, ребятки! Задержались— задержались, я говорю, давно вас тут ждем. Присоединяйтесь пока, рядком. Присаживайтесь-присаживайтесь, не стесняйтесь. — Радуется нам, вроде, как родным. — Отдыхайте. Так о чем это мы сейчас говорили? Салаги прервали…

Чей-то вялый, скрипучий голос в темноте тянет:

— Вы рассказывали, как на заводе учились напильником работать.

— Да, точно! — подхватывает ротный, и поправляет, — только не напильником, а рашпилем.

— Да как-кая на х… р-разница, нап-пильник, р-рашпиль… — вспыхивает тот же злой, недовольный голос, видимо дембеля.

— О-о!.. Не скажи, мил друг, не скажи. Значит, ты, Филимонов, ничего и не понял! Как с такими знаниями и на дембель?!.. А разница, скажу я тебе, ох, какая большая. Хорошо, начну с начала.

— Нет, нет, не надо!.. — взвыл умоляющий, посиделочный хор голосов. — Не надо.

— Товарищ старший лейтенант, может спать пойдем, а?

— Уже второй час тут сидим…

— Какой спать? Вы что? — оскорблённым тоном восклицает командир. — Если человек, ваш, можно сказать товарищ, не сегодня — завтра на дембель, — не понял разницу между напильником и рашпилем, как же так? Мне стыдно за него будет… Да, вон, еще двое салаг, почему-то опоздали… вообще не слыхали. Так что, я щас, быстренько, еще раз всем объясню. Да, и до подъема-то осталось… Сколько?.. О-о! Совсем ничего. Можно и вообще не ложится…?!

— Так, значит, на чем мы остановились?

— На… напиль… — устало тянет кто-то, отчаянно борясь с зевотой. Тут же спохватываясь, обрывает себя, — тьфу, ёпт… на этом, как его? На рашпиле! Вот!

Громкий хохот солдат нарушает тишину ночи.

— Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! О-хо-хо!

— Проснулся, сынок? Ну, молодец! Правильно, на рашпиле… — смеется и ротный.

Напильник… Рашпиль… Ну, бля, прогулялись по девкам, называется.

А все равно весело!

Скоро подъём.

44. Как Генка друзей кормил

— Эй, оглоеды, всё, пошли в ресторан, жрать охота. — Бодро заявляет Генка Иванов, вызывая нас в тамбур плацкартного вагона… — За мной.

Мы возвращаемся из какой-то там по счёту концертной командировки.

Наши ребята, танцоры, чтецы и другие, как обычно, разбрелись по вагону кто-куда, и отдыхают. Кто на гитаре играет, кто девчонкам «мозги пудрит», кто просто спать завалился. У нас всегда так, если нет реального интересного объекта внимания, и если не очень голоден — значит, нужно спать. Так до дембеля быстрее! Это знают все. И не важно — вагон, самолет, автобус, вокзал, казарма… скорее спать! И мы бы сейчас тоже спали, но больше, пока, жрать хочется. Так, что, как говорится: «Первым делом, первым делом «по-берлять бы». Ну, а девушки? А девушки потом». В обед мы вообще сегодня — как никогда! — голодными остались… Причём, из-за Генки, из-за него.