Китайская кукла

– Ой, – сказал Евгений, – ты что это тут делаешь?

– Что-о? – опомнилась охранница. – Да ты сам-то кто такой? Как сюда попал?

– Молча, – сказал Евгений. – Я тут работаю. Санитар я. А Танька опять к хахалю сбежала? Ведь велено ей было капельницы до девяти вечера сдавать… Утром надо капельницы ставить, а их и нет… Врачи хватятся – где капельницы…

– Стой! – заорала охранница, потому что в процессе разговора Евгений незаметно придвигал тележку к ней ближе. – Не подходи!

– Да я вообще по своим делам иду, – обиделся Евгений, – нужна ты мне. Что ли, какого секретного больного охраняешь? – он кивнул на дверь палаты.

– Не твоего ума дело, – сказала охранница гораздо спокойнее. – Проходи, дядя, здесь посторонним находиться не положено.

– Не положено, – проворчал Евгений, продолжая толкать тележку. – Это кто еще тут посторонний, интересно знать. Да я в этой больнице, может, лет двадцать работаю, или даже больше, а она, вишь, явилась приказы раздавать…

Поравнявшись со столиком, он сделал вид, что споткнулся, содержимое тележки упало на пол, Евгений с кряхтением нагнулся и оттуда, с пола, полоснул электрошокером по узкой полоске голой щиколотки, видневшейся из-под зеленых брюк. Охранница охнула и обвисла на стуле. Евгений толкнул вперед мешавшую тележку и склонился над безжизненной фигурой. Тетка оказалась крепкая, такая скоро очухается. И верно, вон уже глаза открыла и смотрит с ненавистью, замычала что-то. Такую просто так не оставишь, быстро в себя придет и непременно шум поднимет. А то еще и сама воевать начнет. Нет, все же с молодыми легче, им все до лампочки. Сказано – сидеть тихо, они и будут сидеть. Эта не такая, эта служит не за страх, а за совесть. Трудно с такими.

Евгений вздохнул и достал из кармана наполненный прозрачной жидкостью шприц. Охранница, увидев шприц, задергалась, губы ее зашевелились, глаза выпучились, она попыталась отодвинуться, но была еще слаба после удара шокером. Евгений ловко уколол ее в руку, и она тотчас закаменела.

– Не бойся, – сказал он, усаживая охранницу поудобнее, – тебя только временно парализует. Посидишь часа три, потом очухаешься и будешь как новенькая. А пока прощай, у меня дела.

И он вошел в неохраняемую теперь палату.

Палата была одноместная и довольно скромная. Одна кровать, тумбочка, два стула и подвесной телевизор напротив. В углу – стойка с неиспользуемой в данный момент капельницей. На окнах – старые жалюзи, которые закрывались неплотно, так что через неровные просветы виден был темный двор больницы, по которому изредка проезжали машины «Скорой помощи».

На кровати лежал человек, закрытый по горло одеялом, он спал. Евгений подошел неслышно и что-то сделал возле кровати, затем включил свет. Загорелась тусклая лампочка, и больной открыл мутные глаза.

– Ну, здравствуй, Валерий Петрович, – негромко сказал Евгений и сел на стул рядом с кроватью.

Он спокойно наблюдал, как в глазах больного пропадала сонная муть и проявлялось сначала безмерное удивление, а потом жуткий страх.

– Узнал? – усмехнулся Евгений. – Вижу, что узнал, стало быть, с памятью у тебя все в порядке, голову в аварии не повредил. А собачка тебя покусала, конечно, качественно, но все заживет со временем, не сомневайся.

Больной пошевелился и попытался что-то сказать, но из дрожащих губ вылетел только хрип.

– Давай, соберись, Валерий Петрович, – посоветовал Евгений, – потому как разговор у нас с тобой будет долгий. Впрочем, это от тебя зависит – ежели ответишь быстро на все мои вопросы, то я уйду. А ты болей тут потихоньку. Лекарства принимай, уколы там разные, с сестричками пересмеивайся. Хотя у тебя при входе такая ведьма сидит, на нее смотреть-то оторопь берет, куда уж флиртовать. Но ты не беспокойся, Валерий Петрович, – добавил он, заметив, что больной шевельнулся, – я ее надолго нейтрализовал. Не поможет тебе твой цербер, не рассчитывай на охранницу.

– К-как ты… как ты попал… – выговорил больной непослушными губами.

– Ой, вот давай не будем пустопорожней болтовней заниматься! – отмахнулся Евгений. – Как вошел, да как нашел, будто я не знаю, куда наших сотрудников помещают, когда они ранены. Вон как тебя Тузик обработал. Хорошая собачка, трудолюбивая, что и говорить. Я ведь, Валера, профи, как и ты.

– Как ты… как ты живой остался? – Глаза у больного блеснули ненавистью.

– Ты, Валерий Петрович, расслабился, себя слишком высоко ставишь, остальных людей мелко видишь, – заметил Евгений. – Забыл, чему нас учили? По ядам-то я первый в классе был. А ты все больше по политической части успевал. Нашел небось конспект свой старый, да и взял оттуда яд, что первым в списке стоял. Его определить – раз плюнуть. Я, конечно, подстраховался, посадил своего человечка наблюдателем. Вот и все. Теперь я вопросы задавать стану.

– Ничего я тебе не скажу, – с ненавистью процедил больной и потянулся к кнопке звонка.

– Ну, это ты зря. – Евгений без видимых усилий вырвал кнопку с мясом. – Такого я от тебя не ожидал, видно, все же головку ты в аварии малость повредил.