Китайский массаж

Доктор Ван повесил трубку, губы сами расплылись в улыбке. Как же Ша Фумин забыл, что Ван такой же слепой, как и он, категории В-1[5] — классический, настоящий слепец! Они все такие — перед носом у себя ничего не видят, зато могут рассмотреть, что происходит за тридевять земель, особенно на другом конце телефонной линии. Ша Фумин не делал массаж — он сидел в холле. Звуки на заднем фоне были именно такие. Для доктора Вана звуки в массажном кабинете и в холле отличались, как левая ягодица от правой — только с виду одно и то же. Вот ведь, Ша Фумин всё чаще говорит и ведёт себя, как зрячий. Да, из парня выйдет толк.

Доктор Ван очень рассердился, но не позволил злости взять верх и через двадцать минут перезвонил-таки старому приятелю.

— Ша Фумин, дела идут неплохо?

— Нормально. На еду хватает.

— А я как раз хочу начать столоваться у старого друга.

— Вот уж насмешил. Столько лет жил в Шэньчжэне, желудок-то разъел, небось, до непомерных размеров! Буду благодарить небеса, если не сожрёшь с потрохами мой салон! — Ша Фумин и впрямь научился говорить, и чем дальше, тем больше напоминал зрячего.

Доктор Ван не успел на него рассердиться и сказал:

— Я серьёзно. Я в Нанкине. Если удобно, хотел бы у тебя работать. А если неудобно, то поищу другое место.

По голосу Ша Фумин понял, что Ван не шутит. Он зажёг сигарету и начал инструктировать доктора Вана:

— Короче, так. Здешние цены ты уже знаешь. С Шэньчжэнем не сравнить. Сеанс — шестьдесят юаней, постоянным клиентам — сорок пять, из них тебе пятнадцать. После ста сеансов — шестнадцать, после ста пятидесяти — восемнадцать. Чаевых нет. В Нанкине народ не привык оставлять чаевые. Ну, ты всё это знаешь.

Доктор Ван всё это знал, он рассмеялся и смущённо сообщил:

— Я не один.

Ша Фумин смекнул, что к чему, и тоже рассмеялся:

— Вот молодец! Что со зрением?

— Как и я, полностью незрячая.

— Молодчина! — Ша Фумин внезапно повысил голос. — Поженились уже?

— Нет пока.

— Хорошо. Если б поженились, я б вас не смог взять на работу. Понимаешь, я своих работников обеспечиваю едой и жильём. Если бы вы поженились, то надо было вам организовать отдельную комнату, а такое мне не потянуть. А пока не женаты, ты будешь жить в мужском общежитии, а она в женском. Согласен?

Доктор Ван положил трубку, развернулся в сторону Сяо Кун и сказал:

— Завтра сходим, ты посмотришь. Если понравится, то послезавтра приступим к работе.

Сяо Кун согласилась:

— Хорошо.

Изначально доктор Ван не торопился выходить на работу. Они ещё в Шэньчжэне договорились с Сяо Кун побольше отдохнуть на новогодних каникулах — пусть это будет их медовый месяц. Они спланировали так, чтобы после свадьбы ничего уже особо не устраивать. Свадьбы у слепцов празднуют на полную катушку — сам ничего не увидишь, но зачем лишать удовольствия других? Доктор Ван пообещал:

— В этот новый год будешь у меня в меду купаться аж целых тридцать дней.

Сяо Кун послушно согласилась:

— Как скажет жених.

На самом деле медовый месяц доктора Вана и Сяо Кун не продлился и двадцати дней. Доктор Ван передумал, и на то имелась реальная причина. На самом деле он не мог дольше оставаться в родительском доме из-за того, что устраивал младший брат. Вот что интересно — младший брат на самом деле был лишним ребёнком. Когда он родился, в стране уже вовсю действовала политика ограничения рождаемости, так что брат смог появиться исключительно благодаря слепоте доктора Вана.[6] Когда родился младший брат, доктор Ван уже всё понимал и слышал беззаботный смех родителей. В детстве он даже радовался, испытывая облегчение, но вместе с тем ощущал горечь и никак не мог избавиться от ревности. Иногда мальчик даже ненавидел брата, и в голову лезли плохие мысли, но на фоне проходящих вспышек злобы у подрастающего доктора Вана в итоге сформировалась всепоглощающая любовь к брату, ради которого он даже умер бы с готовностью. В прошлом году на первое мая младший брат женился, позвонил в Шэньчжэнь и в шутливой манере сообщил старшему: «Братишка, женюсь, тебя не дожидаюсь». Доктор Ван обрадовался за брата, так обрадовался, что переволновался, аж затрясло, а потом, загибая пальцы на руке, прикинул и расстроился. Где же ему на поезде успеть в Нанкин? Он тут же хотел было купить билет на самолёт, но сердце заныло. Только он собирался сказать брату, что немедленно закажет билет на самолёт, но не успел и рта открыть, как закрались нехорошие подозрения: а что если брат не хочет, чтобы на свадьбе присутствовал слепой? Доктор Ван спросил:

— А чего ж ты пораньше на пару дней не сказал?

— Да это же ерунда… Зачем тащиться в такую даль? Это всего лишь свадьба. Видишь, я же тебе сказал!