Читаем Китайский массаж полностью

Доктор Ван тоже рассмеялся в голос, но при этом прекрасно понял, что произошло: Ша Фумин перед лицом всего коллектива повысил его, доктора Вана, социальный статус, даже Сяо Кун, стоявшая за спиной, тихонько вздохнула с облегчением. Но доктор Ван не воспользовался случаем вскарабкаться наверх, держась за брошенный однокашником шест, и с улыбкой возразил:

— Господин Ша излишне вежлив. Его теоретическая подготовка и практическое исполнение на высшем уровне.

Ша Фумин не придал значения тому, что кто-то похвалил его мастерство массажиста, зато очень обрадовался, что отметили его «теоретическую подготовку». Он очень гордился тем, что подкован теоретически. Ша Фумин заулыбался, ведь доктор Ван так сказал вовсе не для того, чтобы подлизаться к нему, Ша Фумин действительно умел вести дела. Буквально за пару секунд доктор Ван «увидел», что салоном, неважно большим или маленьким, его друг управляет неплохо: сразу заметны и порядок, и соответствующий антураж. Доктор Ван успокоился. При выборе места работы он ценил две вещи — внутренний порядок и внешний антураж.

Чутьё доктора Вана не подвело. «Массажный салон Ша Цзунци» имел отличительную особенность — здесь не только вели бизнес, но и вплотную занимались повышением квалификации персонала. Это была оригинальная идея Ша Фумина. В действительности повышение квалификации проходило на словах, а на деле только администрирование. Около десяти часов утра, когда жизнь в салоне замирала, а сам Ша Фумин работал с клиентами, массажисты использовали эту возможность, чтобы немного вздремнуть. Что касается сна на рабочем месте, то у слепых имеется преимущество. Если ты обычный человек, то стоит закрыть глаза, и окружающие сразу поймут, что ты спишь. А слепым нужно просто сесть поудобнее, прислониться головой к стене — и никто ничего не заметит! Ну, не то чтобы совсем не заметит — присутствующие всё равно поймут, что ты спал, по твоему голосу. У тех, кого разбудили ото сна, есть одна общая черта — говорят они либо слишком томным голосом, либо, наоборот, начинают тараторить на одном дыхании. В любом случае — реакция будет не такая, как обычно. Ша Фумин ещё в юности понял это и для себя строго-настрого решил, что, когда станет начальником, категорически не разрешит массажистам спать в салоне. Подобное необходимо пресекать. У клиентов-то глаза на месте! И если работники станут клевать носом, то гости не спишут увиденное на нерадивость массажиста, а решат, что бизнес в салоне идёт слишком вяло. Напротив, надо использовать свободное время, чтоб устраивать летучки, проводить дополнительные занятия — тогда в холле будет витать совсем другая атмосфера, возникнет ощущение, что здесь не останавливаются на достигнутом, а стремятся к новым вершинам. Имидж штука важная. Он словно волна: один расскажет десяти, а десять расскажут ста. Ша Фумин и сам начинал простым массажистом, знает все основы внутренней жизни работников, и если бы начинал всё сначала, то использовал бы другие средства. Он знал, где у работников слабые места, а так называемое «управление» — это, попросту говоря, всего лишь означает взять их за эти слабые места.

Ша Фумин провёл доктора Вана и Сяо Кун по всему салону, показал все кабинеты. Доктор Ван уже прикинул примерный масштаб бизнеса Ша Фумина. Человек тринадцать-четырнадцать массажистов, семнадцать-восемнадцать кушеток — не много, но и не мало. Если бы сбережения доктора Вана не застряли на фондовом рынке, то его салон выглядел бы почти так же. От этой мысли на душе стало тяжело, и он снова бешено захрустел костяшками пальцев.

Они заглянули в последний кабинет, после чего Ша Фумин сделал шаг назад и закрыл раздвижную дверь. Доктор Ван понял, что настал ключевой момент и сейчас начнётся разговор о самом важном. Ша Фумин говорил прочувствованно, дескать, он искренне рад, что доктор Ван вольётся в коллектив, «добро пожаловать» и всё такое. Доктор Ван понял, к чему клонит Ша Фумин: хоть они и однокашники, но он такой же, как все остальные, и никаких поблажек для него не будет. Тогда Доктор Ван решил прояснить ситуацию и негромко сказал:

— Да вы не волнуйтесь так, господин начальник, я уже не первый день работаю!

Услышав эти слова, Ша Фумин потёр руки и велел:

— Тогда сходите, прикупите, что вам нужно на первое время, а я сейчас же позвоню в общежитие, распоряжусь подготовить вам два места.

Доктор Ван похлопал Ша Фумина по плечу, Ша Фумин в ответ похлопал по плечу доктора Вана, а потом громким голосом сообщил:

— Добро пожаловать в «Массажный салон Ша Цзунци»!

Доктор Ван склонил голову набок, не понимая, о чём речь. Салон явно принадлежит Ша Фумину, почему же в названии фигурирует какой-то Ша Цзунци?

Ша Фумин объяснил:

— Значит так, этот салон я открыл на паях с Чжан Цзунци. Моих денег половина, а половина его, вот и получилось совместное детище — «Ша Цзунци».

— А кто такой Чжан Цзунци?

— Друг, с которым я познакомился в Шанхае.

— А сейчас он где?

— В комнате отдыха.

— А я ещё не зашёл к нему!

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека китайской литературы

Устал рождаться и умирать
Устал рождаться и умирать

Р' книге «Устал рождаться и умирать» выдающийся китайский романист современности Мо Янь продолжает СЃРІРѕС' грандиозное летописание истории Китая XX века, уникальным образом сочетая грубый натурализм и высокую трагичность, хлёсткую политическую сатиру и волшебный вымысел редкой художественной красоты.Р'Рѕ время земельной реформы 1950 года расстреляли невинного человека — с работящими руками, сильной волей, добрым сердцем и незапятнанным прошлым. Гордую душу, вознегодовавшую на СЃРІРѕРёС… СѓР±РёР№С†, не РїСЂРёРјСѓС' в преисподнюю — и герой вновь и вновь возвратится в мир, в разных обличиях будет ненавидеть и любить, драться до кровавых ран за свою правду, любоваться в лунном свете цветением абрикоса…Творчество выдающегося китайского романиста наших дней Мо Яня (СЂРѕРґ. 1955) — новое, оригинальное слово в бесконечном полилоге, именуемом РјРёСЂРѕРІРѕР№ литературой.Знакомя европейского читателя с богатейшей и во многом заповедной культурой Китая, Мо Янь одновременно разрушает стереотипы о ней. Следование традиции классического китайского романа оборачивается причудливым сплавом СЌРїРѕСЃР°, волшебной сказки, вымысла и реальности, новаторским сочетанием смелой, а РїРѕСЂРѕР№ и пугающей, реалистической образности и тончайшего лиризма.Роман «Устал рождаться и умирать», неоднократно признававшийся лучшим произведением писателя, был удостоен премии Ньюмена по китайской литературе.Мо Янь рекомендует в первую очередь эту книгу для знакомства со СЃРІРѕРёРј творчеством: в ней затронуты основные РІРѕРїСЂРѕСЃС‹ китайской истории и действительности, задействованы многие сюрреалистические приёмы и достигнута максимальная СЃРІРѕР±РѕРґР° письма, когда автор излагает СЃРІРѕРё идеи «от сердца».Написанный за сорок три (!) дня, роман, по собственному признанию Мо Яня, существовал в его сознании в течение РјРЅРѕРіРёС… десятилетий.РњС‹ живём в истории… Р'СЃСЏ реальность — это продолжение истории.Мо Янь«16+В» Р

Мо Янь

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее